Дамиан такого будущего и врагу не пожелал бы. Травить парня с рассеянной светлой улыбкой было по своему-жаль, тем более он всячески привечал последнего оставшегося в живых брата, но пришлось действовать жестко. Едва провозгласив себя альфой, Дамиан обвинил наиболее рьяных своих недругов виновными в учиненной подлости и подвесил на потеху соратником и во устрашение недовольных. Наконец воцарился мир диктатуры и культ вождя. Оставалось решить проблему не пригодной для нормальной жизни территории.
На пороге спальни он замер, принюхиваясь. Сладковато-гнилостная нотка поведала больше, чем неподвижная фигура на постели. Пройдя вперед, он получил зрительное подтверждение уже известному факту: Урсула мертва. Дамиан хмыкнул, набирая номер.
— Зайди ко мне.
Земляничный шлейф заставил чихнуть. Кем бы ни был доброволец, избавивший вожака от слабой самки, он пожелал остаться неузнанным. Аромат вроде женский, но хитрости его людям не занимать, заметать следы они умели.
За спиной раздался приглушенный шорох обуви. Дамиан чуть посторонился, давая обзор на труп. Незрячие глаза затянула пелена, рот приоткрыт. Руки уложены вдоль тела: поди догадайся, специально их так уложили или Урсула не сопротивлялась.
— Твоих рук дело? — вальяжно спросил Дамиан, наслаждаясь бесстрастным лицом гостьи. Ее сила духа очаровывала. Шуга ценил стойкость.
— Я выбрала яд, — сухо сказала та. Наполовину пустой стакан на тумбочке намекал, что частично судьба недавней фаворитки была ее заслугой.
Дамиан обхватил руками тонкую талию, привлекая к себе.
— Твой план провалился, — отметил с ласковым недовольством. — Его самка справилась.
— Я не приняла ее в расчет, — поморщилась девушка. — Несущественное отклонение. Главное, ты вправе бросить ему вызов. Лозунги честного отмщения и справедливости привлекут даже больше внимания.
Он улыбнулся.
— А ты действительно ненавидишь его, да?
— Это вопрос власти, а не ненависти, Дамиан, — с долей снисходительности прокомментировала Лиз. — Стая Редарче принадлежит мне по праву.
Утренняя прохлада покусилась на святое — пальцы ног. Я возмущенно засопела, переворачиваясь в кольце обнимающих рук, чтобы прижать стопы к источнику тепла. Я на грани вымерзания, а от него пышет жаром — где справедливость?
Марк подгреб меня под себя, не просыпаясь и не ведая, какие неудобства причиняет расплющенная его хваткой грудь. Я поменяла положение, ерзая, и он недовольно заворчал, выплывая из дремы. Приподнял голову, одним глазом пытаясь оценить, в чем причина активных телодвижений. Скатился на бок. Ойкнул, вытаскивая из-под задницы корягу. Я отвернулась, пряча улыбку, и потянулась до хруста костей.
