Нас привели в каптерку, сняли сапоги, вместо них — башмаки с обмотками, которые я никак не мог научиться обматывать, вечно они у меня разматывались, и на Черную речку. Трамваем на Финский вокзал, поездом и пешком. Пошли мы с моим компаньоном в школу младших командиров. Призывники все парнишки из десятиклассников, молодые рабочие — я среди них Мафусаил. Научился ползать по-пластунски. Помню песенку: «Школа младших командиров комсостав стране своей кует — смело в бой идти готовых за трудящийся народ». Увы! И здесь не повезло. Через две недели меня из училища отчислили в запасной полк, направили в хозвзвод. И вот мы сидим с одним парнишкой в складе на земляном полу и смазываем вонючей жидкостью солдатские бутсы.
Приехал отец. Был он тогда юрисконсультом Лоосвода (Общество спасения на водах), и были ему присвоены на кителе и на морской шинели, на рукавах, адмиральские нашивки; погон тогда еще не было. Когда он вошел к командиру полка, который был в капитанском чине, тот вскочил и вытянулся перед ним, руки по швам. Послали за мной. Отец был в ужасе от моего вида. Я пошутил: «Бравый солдат Швейк». Действительно, было отчего прийти в ужас. Небритый, в черной щетине (бриться я никогда, как следует, не умел, а парикмахерской здесь не было, брили ребята тупыми бритвами), с бритой головой, в замызганной одежде (китель и брюки двадцатого срока), с плохо завязанными обмотками, в грязной обуви. Я походил не на солдата, а на выходца из сумасшедшего дома.
После визита отца меня взяли ротным писарем. Опять двадцать два несчастья. Дали мне переписать инструкцию о том, как обращаться с шанцевым инструментом, тем, которым роют землю. Переписал, для батальона — в батальоне четыре роты. Через некоторое время бегут сержанты. Им положено оглашать инструкцию перед строем. «Мы ничего не понимаем, что здесь написано». Что правда, то правда, я и сам не всегда понимаю свой почерк. Где уж понять его сержантам.
Через несколько дней опять несчастье. Все писари раз в неделю должны дежурить в штабе полка. Всю ночь. В 10 часов занимаю место в штабе на лестничной площадке. В кабинете командира полка совещание офицеров. Там зачитывают приказ нового министра обороны Сталина. Запомнились выразительные слова: «Многие части при одном лишь приближении противника превращаются в стадо баранов». Но вот совещание кончилось, офицеры расходятся. Я один в штабе. И вдруг гаснет свет. Авария на электростанции. Думаю, спать не буду. И через мгновение я слышу над собой громовый голос: «Долго вы будете спать?» Поднимаю голову. Светло. Передо мной стоит начальник штаба. «Да я не сплю!» — «Как не спите? Я уже все телефоны отключил, а вы и не шелохнулись». Зовет дневального: «Отвести его на гауптвахту за нарушение, трое суток».
