Имелся у чиновников и такой инструмент, как подорожные, без которых нельзя было сменить лошадей на почтовой станции. Их, например, перестали выдавать до ближайших к россыпям пунктов во время золотой лихорадки на Амуре.
Жестко регулировали власти и старательство. Каждая артель была приписана к тому или иному прииску, куда в обязательном порядке продавала все найденное золото по очень низкой цене, что ограничивало доход старателей и уменьшало стимулы к охоте за золотым тельцом. В середине XIX века, например, рыночная стоимость золотника (4,3 грамма) составляла около 5 руб., а у уральских старателей его принимали по 1,7–1,8 руб. Мало того, владельцы приисков должны были получать отдельное разрешение на использование старателей, которое выдавалось с большим скрипом. В этом была своя логика: во-первых, артели брали то, что легко давалось в руки, заваливая отработанной породой хорошие еще жилы, во-вторых, существовала практика создания фиктивных приисков, где работы не велись вовсе, а приобретенное у старателей золото выдавалось за добытое.
Преодолеть бесконечные препоны по силам было лишь крупным предпринимателям, которые и владели большинством приисков. Они тоже не могли продавать золото на рынке, а должны были сдавать его казне по твердой цене. Когда цены не свободны, неизбежно возникают разного рода черные схемы. Старатели по мере возможности продавали золото перекупщикам, которые давали приблизительно в два раза большую цену. Обычно этим нелегальным бизнесом занимались крутившиеся около любого прииска спиртоносы, или «едущие на бутылке». В очерке Мамина-Сибиряка «Золотуха» (1882) описывается крупнейшая сибирская ярмарка в Ирбите, на которой шла бойкая торговля утаенным от казны металлом. Туда съезжались «такие азияты, с шарманками, с пуговками, с мылом… для отводу глаз». Торговцев на дорогах ловили, исправник «помельче кого – в острог, а покрупнее – оберет как липку»[23].
Управляющие казенных приисков тоже не прочь были поживиться. Они, как свидетельствует Мамин-Сибиряк, принимали у старателей золото по 1,8 руб. за золотник и «раскладывали на поденщину», то есть записывали как добытое. Себестоимость при этом накручивалась до 3,5–4,5 руб., а разница шла в карман управляющих, которые, таким образом, имели около двух рублей с золотника и «за здорово живешь получали двести тысяч рубликов в год». Затем золото сдавалось прииском государству по 5 руб., а 0,5–1,5 руб. учитывались как прибыль прииска.
