Против нас предпринята атака.
– Да. Но кто ее предпринял? И какими фигурами мы играем – белыми или черными?
Взгляд его посуровел, порастеряв прежнюю приветливость.
– Мне все равно, Кейси, но при одном условии: выигрываем мы. – И он вышел.
«Что-то случилось, – подумала она. – Возникла какая-то опасность, о которой он мне не говорит…»
– Держать все в тайне – самое важное, Кейси, – сказал он когда-то, в самом начале. – Наполеон, Цезарь, Паттон – все великие полководцы – зачастую скрывали свои настоящие планы от подчиненных. Только для того, чтобы дать им – а следовательно, и вражеским лазутчикам – возможность успокоиться. Если я чего-то не говорю тебе, Кейси, это не значит, что не доверяю. Но ты не должна что-либо скрывать от меня.
– Это несправедливо.
– А разве жизнь справедлива? Смерть справедлива? И на войне нет справедливости. Большой бизнес – это война. Я играю в него, словно это война, и потому-то я выиграю.
– А что выиграешь?
– Я хочу, чтобы «Пар-Кон индастриз» стала больше, чем «Дженерал моторс» и «Экссон», вместе взятые.
– А зачем?
– А мне, черт возьми, так хочется.
– Ну назови действительную причину.
– Ах, Кейси, вот за что я тебя люблю. Слушай и узнаешь.
– Ах, Рейдер, я тоже тебя люблю.
Тогда они оба рассмеялись, зная, что не любят друг друга – в том смысле, какой обычно вкладывается в это слово. Тогда, в самом начале, они договорились отложить обычное ради необычного. На семь лет…
Кейси посмотрела в окно на гавань и корабли.
«Подавлять, разорять и выигрывать. Большой бизнес, самая восхитительная игра в мире, лучше „Монополии“. А ведет меня по ней „Рейдер“ Бартлетт, мастер своего дела. Но время поджимает, Линк. Этот год – седьмой, последний. Он заканчивается в мой день рождения, двадцать пятого ноября, мой двадцать седьмой день рождения…»
До ее слуха донеслось что-то вроде стука и звук открываемой общим ключом двери. Она обернулась, чтобы сказать: «Войдите», но накрахмаленный коридорный уже вошел.
– Доброе утро, мисси, я – Первый Коридорный Дневной Чжан. – Чжан был седовлас и внимателен. Рот расплывался в улыбке. – Номер прибрать, пажалуста?
– А у вас разве никогда не ждут, чтобы сказали: «Войдите»? – резко произнесла она.
Чжан непонимающе уставился на нее:
– Мисси?
– А, ладно, – устало отмахнулась Кейси.
– Красивый день, хейя? Который номер сначала – Хозяина или мисси?
– Мой. Мистер Бартлетт своим еще не пользовался.
Чжан оскалился в улыбке.
«Айийя, а разве вы с Хозяином не кувыркались вместе в вашем, мисси, до того как он вышел? Однако между приходом и уходом Хозяина прошло всего четырнадцать минут, и, когда уходил, он вроде раскрасневшимся не был.
