Змееныш, к сожалению, не мог производить астрочервей без остановки: ему требовалось около часа для того, чтобы сформировать в своем теле зародыша, который затем мог быть помещен Кельмаром в любого незащищенного человека, достаточно было лишь коснуться его левой рукой. Кроме тюремщиков, черви были помещены в Тэннак всех его рыцарей, и в отдельных оруженосцев и министериалов: некоторые из них, он знал это, верили в благородные идеалы также, как и он когда-то — их следовало нейтрализовать в первую очередь, дабы исключить брожение в умах. Червь, попадая в душу, начинал заполнять ее своими выделениями: дремавшие в человеке пороки пробуждались и расцветали, а сострадание и честь отходили на второй (а затем на третий, четвертый, десятый…) план. Поначалу Кельмар опасался, что подобная тактика полностью развратит солдат и приведет отряд к анархии, но змееныш уверил его, что поддерживает связь со всеми своими червями, и не позволит им развивать те пороки, которые способны сильно ухудшить дисциплину.
«Гхадабайн поддерживает с тобой связь таким же образом?» — Спросил тогда Кельмар у своего демона.
Он ощутил нежелание змееныша отвечать на этот вопрос и сконцентрировал внимание на демоне и на вопросе. Он уже знал, что это иногда работает: змеенышу не нравились пристальные взгляды и сосредоточение ума носителя на идеях — демон ощущал дискомфорт, который становился тем сильнее, чем больше давил на него Кельмар.
Непонятно было, с чем связано его нежелание говорить: с точки зрения Кельмара, вопрос был вполне невинен. Но, возможно, змееныш негативно воспринимал любые расспросы о своем родителе, вне зависимости от их важности.
«И да, и нет», — недовольно пробурчал наконец змееныш и спрятал голову в кольца.
«И в какой части — нет?» — Заинтересовался Кельмар.
Он давил до тех пор, пока змееныш не ответил:
«И я, и черви — члены хора. А он — мелодия.»
Тюремщики приволокли пленного солдата в камеру пыток. Наблюдая за его поведением, слыша его трусливые животные крики, Кельмар пришел к выводу, что нужный ингридиент можно получить прямо сейчас, не заходя сюда повторно. Он приказал палачам заняться пленником.
Пленника раздели, зафиксировали горизонтально и стали жечь его ноги факелом. Камера вскоре наполнилась запахом горелого мяса — если бы не вентиляция, дышать здесь стало бы невозможно. Мужчина истошно вопил. Кельмар спросил пленника — хочет ли он, чтобы мучения прекратились? Пленник заорал: «Да!!! Умоляю!!! Только пожалуйста… не надо больше!..»
