Это в принципе делало ее жизнь не просто хорошей, а замечательной. Для «просто хорошей» хватало бабушки и деда. Они обожали Сашку, ничем не ограничивали ее свободу, кроме легких намеков на не всегда сделанную домашку. Но… но обидно было все равно до ужаса. Не могла умная девочка не понимать того, что мама стряхнула ее как балласт, мещающий вести интересную и насыщенную жизнь. А девочка-балласт в силу собственной мягкотелости и неконфликтности не могла даже скандала толкового закатить – типа, что за дела, мама дорогая, бери меня с собой, а не то!!! А не то я ирокез сделаю, брови проколю и вообще убегу из дома. Вот.
Не умела она так. Зато умела относиться ко всем и всему с пониманием. И обиды лечить своими собственными способами. Было в Сашкиной жизни огромное увлечение. Оно же – любовь и, возможно, дело всей ее будущей жизни.
Она обожала кофе.
Сколько себя помнила – на запах его могла идти, как загипнотизированная. Годика в два прибегала из кроватки на мамину утреннюю чашку – сонная, взъерошенная, в пижаме. Взбиралась на колени, лезла носом туда-туда-туда, где за белой границей фаянса плескался черный, горячий, ароматный океан.
Тогда ей, конечно, кофе пить не разрешали. Но два года назад бабушка Маша внимательно всмотрелась в Сашкино бледное личико и взялась за тонометр – давление ей померяла.
– Да ты, радость моя, гипотоник, – сказала она. Покачала головой и добавила: – С возрастом пройдет, конечно. А пока пей свой кофе, только умоляю, не перебарщивай.
И Саша с радостью пила его. И варила. Моментально разобралась – сколько сыпать зерен, сколько делать оборотов ручной мельнички. Или сколько секунд держать палец на кнопке электрической кофемолки. Как варить, как разливать… а потом купила термос и взяла с собой в школу свой «эликсир жизни».
В школе за Сашей с первых дней учебного года закрепилась репутация фрика. Но к такому милому, симпатичному и добродушному фрику отношение было соответственное. Иногда поддразнивали, но никогда не обижали. Иногда просили кофе глотнуть, иногда угощали шоколадками. Иногда давали скатать домашку, иногда кричали – спасай-выручай. Все как у всех, разве что близких друзей-подруг не завелось, романтических привязанностей (не считая кофе) не возникло.
А потом случилось вот что.
Полинка Рязанцева – не главная звезда, но и не серая мышка – пришла в школу зареванная и едва увидела Сашу, рванула к ней через весь коридор.
– Фербер! – закричала она издали. – Сашка, подожди меня!
