В городах Луны - Алла Юрьевна Вологжанина

Еловые лапы, роняя снег, качнулись и сомкнулись за спиной, как вода над ныряльщиком. Арно оглянулся. Нет, не совсем как вода. Больше похоже на сменившуюся декорацию. Там и сям в еловом полотне зияли прорехи. Сквозь них проглядывала улица с загорающимися вывесками, окнами, гудящими автомобилями.

Странный город: пока идешь по улице, намертво забываешь, что находишься не в Москве (ну хорошо, не в центре Москвы, а на окраине, но все же!), а шаг в сторону, и – на тебе! Вокруг темный лес, под ногами белый снег, но на глубине шага – смесь земли и порыжевшей хвои. Плюс впереди как великанский конструктор – недостроенное здание. Серые панели, внешних стен почти нет, окон тем более. Ощущение, что бетонный остов таращится всеми своими черными провалами комнат и коридоров. Вздыхает с аппетитом, иди-иди, мол, сюда, уж я тебя… Не знаешь, что страшнее – то, что может скрываться в этих проемах, или само пространство.

Арноха мысленно залепил себе оплеуху. Страшно не страшно, а надо внутрь. В случае опасности «сувенир», погружающий противника в легкий тормозящий транс, на открытом пространстве бесполезен. Так, что у нас тут? Цоколь врыт в землю, первый этаж высоко, и никаких лестниц, конечно. Он подобрался к ближайшему дверному проему, оперся руками – первый этаж в самом деле начинался выше уровня груди, – примерился…

– Резанов, чего это ты так рано?

Эх, не успел.

Арно развернулся. Отряхнул ладони, нарочито не спеша. Поспешишь тут – руки трясутся не по-детски. Вернее, как раз по-детски, чего уж там.

– З-здравствуйте, Григорий.

Тот только кивнул в ответ. На свою фотографию «ВКонтакте» вновь прибывший одновременно и походил, и не походил. Возрастом примерно как Кира, под тридцатник, в отличие от последнего – не выше среднего роста и какой-то «никакой». Ни крупный, ни мелкий. Русый, с невыразительной физиономией. Единственная характерная черта – раскосые глаза, сами коричневые и будто такой же краской обведенные. На курносом, круглом, чуть рябоватом лице они казались чужеродными, будто бы взятыми напрокат. А если уж честно – ворованными они казались.

Григорий расставил пошире ноги в мажорских походных ботинках, сплюнул. Прищурив свой ворованный глаз, оглядел Арно.

– Так чего так рано-то?

– П-привычка. Не опаздывать.

Чтоб оно провалилось, заикание это. С головой выдает, на каком он нервяке.

Григорий усмехнулся. Наверное, это и называется «осклабился». Вот, значит, как выглядит гримаса, которая в книгах описывается таким дурацким словом. Когда человек улыбается так, что видны десны. Красные, словно кровью налитые. Зубы вроде на месте, но кто на них внимание обратит… Так и лыбится человек двумя красными полосками. Бррр…