Дальше разбойники, а по сути дела, повстанцы стали искать себе нового царя, который бы не морил их голодом, не мучил «правежами» и расправами, и тут очень кстати пришелся Григорий Отрепьев, объявивший, что он чудом спасшийся царевич Дмитрий, сын Ивана Грозного. То, что это был самозванец, сторонники нареченного Дмитрия, скорее всего, либо знали, либо об этом догадывались, но это, вероятно, никого не смущало. Пусть хоть самозванный царь, пусть кто угодно, лишь бы не Годунов с его боярами.
Правда, потом, опытным путем было добавлено два условия: во-первых, кто угодно должен быть православным, дабы не смущать народ брадобритием, и, во-вторых, кто угодно должен иметь хоть минимальные права на престол, дабы укоротить излишне резвых бояр.
Гордыня как причина крушения царства
В общем и целом, разыскание о голоде в Московском царстве показывает, что резкие климатические изменения, «год без лета», вызванный мощным извержением вулкана, оказались лишь последней каплей, ввергшей Московское царство в сильнейший экономический и политический кризис. Это общество и так стояло на грани краха, для катастрофы нужны были лишь подходящие обстоятельства, которые и предоставило резкое похолодание.
По приведенным выше фактам и свидетельствам можно судить, насколько глубоким был социальный раскол в обществе времен Бориса Годунова. Знатные и имущие верхи государства ни во что не ставили обычных людей, и попросту морили их голодом «как при Каине». То, что люди тысячами мрут от голода, пожирают человечину, сено и навоз, нимало не тревожило их христианнейшие души; они попросту отбросили все христианские ценности и заповеди ради того, чтобы нажить на смертном голоде лишнюю копейку.
Конечно, было бы весьма интересно провести исследование, какие именно социальные причины привели к такому положению дел. Но пока что можно сказать, что одним из приводов этого феноменального социального кризиса в Московском царстве, превратившего довольно заурядный недород, сравнительно легко переживаемый в другие времена, в бедствие колоссальных, исторических масштабов, была гордыня знатных верхов. Тогда существовало такое явление, как местничество. Оно означало, что все государственные должности занимались по породе, то есть по знатности, и даже царь не мог выдвинуть на важный государственный пост способного, но не родовитого дворянина. Любое отступление от родовитости считалось тяжелым оскорблением, даже если это исходило от царя.
