— Уважаю Клода, — проговорил Генри, щедро разливая вино по чаркам, — этот хитрован никогда не разбавляет бургундское водой, в отличие от местных рестораторов. Хотя, надо сказать, у тех в ходу куда более крепкие напитки, хе-хе…
Олег отпил и поднял бровь. Хм, недурно, вовсе недурно…
Морган, внимательно следивший за ним, довольно ухмыльнулся.
— Я же говорил! Только ты закусывай, закусывай, а то здешнее винцо коварно — голова ясная, а ноги не идут!
— Это мы со всем нашим удовольствием!
Бобы с телятиной Сухов умял в охотку.
— На Тортугу я, можно сказать, затем и зашёл, чтобы посетить заведение Клода Латюфа, — проговорил Генри с набитым ртом. — Умеет готовить, каналья! Наверное, у всех лягушатников это в крови: умение крутиться в спальне и на кухне! Ха-ха-ха!
Ну, между первой и второй промежуток небольшой…
— Что думаешь делать? — спросил Морган.
Лицо его раскраснелось, глаза заблестели — вино разносило по жилам отобранную у солнца теплоту и силу земли, впитанную лозой.
— Не знаю, — честно признался Олег и улыбнулся уголком рта: — Можно, конечно, заняться борьбой с пиратством, но это скучно.
— Ещё как! — воскликнул Генри.
— Капёрское свидетельство получить недолго, — рассуждал Сухов, — но выходить в море впятером… — Он пожал плечами.
— Мой тебе совет, Драй, — энергично сказал Морган, — сходи, поклонись губернатору. Он мужик с понятием и ссудит тебе энную сумму. А будут деньги, и команду соберёшь. Тут куча народу прохлаждается, готовая резать хоть испанцев, хоть голландцев, да хоть чертей в аду! Что характерно. Только свистни, только помани.
— А долги с добытого вернуть?
— Точно!
— Хм. Есть смысл…
Ну, Бог троицу любит…
После четвёртой порции бургундского Генри изрядно захмелел. Олег держался, ибо пил умеренно. Разговор их не прекращался. Сухову было интересно, и он лишь изредка вставлял нужное слово, уводя Моргана к темам реально важным, расспрашивая «генерала пиратов» о нынешнем мире.
О Порт-Ройале, об испанцах, о кораблях, о местных знаменитостях вроде Франсуа Но, по кличке Олонец,[13] или об Эдварте Мансфелте, прежнем «генерале пиратов Ямайки».
— Сгинул старый Эдварт, — мрачно проговорил Генри, нетвёрдой рукою подливая вина. — Сгинул, ни за что ни про что. Он ещё в прошлом году пропал, а потом до меня вести дошли, что Мансфелт всё это время в тюрьме у испанцев просидел. И похоронили его там же, на тюремном кладбище, совсем недавно. Что характерно. А ведь говорил я ему! — возвысил голос Морган, припечатав столешницу кулаком. — Говорил — прислушайся! А он всё отмахивался. Вот и отмахался…
