— Я реально не понимаю… — беспомощно пробормотал Пончик. — Но как же… Они же чужие! Они захватчики! Ты что же, согласился воевать на стороне врага?!
Олег почувствовал злость. Опять эти Шуркины моральные закидоны!
— Запомни раз и навсегда, — жёстко сказал он, — с кем бы я ни воевал, я всегда остаюсь на одной и той же стороне — своей собственной! Понял?
— Понял… — проговорил Александр упавшим голосом и тут же повысил его, срываясь в шёпот: — Но так же нельзя! Ты что, готов убивать своих? Тебе прикажут брать Рязань, и ты пойдёшь на приступ?
— Да, — твёрдо сказал Сухов. — Прикажут — и пойду. А ты, как я посмотрю, так ничего и не понял. Мы двадцать лет тут, а до тебя так ничего и не дошло! Какие «свои», Понч?
— Русские…
— Нету здесь никаких русских! — рявкнул Олег. — Есть рязанцы, есть владимирцы, новгородцы, киевляне и так далее. И все они чужие друг другу, все грызутся между собой! «Рязань брать»! — передразнил он Пончика. — А тебе известно, патриот долбаный, кто девятнадцать лет назад пожёг ту самую Рязань и вырезал кучу народу? Не монголы, не половцы — суздальцы! Да-да, Суздаль пошёл войною на Рязань и учинил тем рязанцам бедственный денёк и варфоломеевскую ночку! А ещё раньше Всеволод Большое Гнездо то же самое содеял — спалил Рязань на хрен!
— Ну хорошо, допустим! — не уступал Александр, — Феодальная раздробленность, междоусобицы…
— Ты, пока кумыс взбивал, ничего не заметил? — перебил его Сухов. — Я тут, хоть и зверства учинял простому народу, но кой-чего углядел. Буквально вчера на Онузу уже нападали. «Свои» сюда заявились, то ли князя пронского дружина, то ли князя ижеславского. В поход на юг хаживали, половцев грабить. Это они полпосада сожгли. Пойдём, я тебе кое-что покажу. На, надень малахай на голову, а то застудишь ещё…
На улице стоял морозец. Было довольно светло, хотя солнце уже село.
— А куда мы идём? — спросил Александр, спотыкаясь на замёрзшей грязи.
— Увидишь.
Олег привёл товарища к теремку и свернул за угол. Там стоял амбар и клети. И находилась коновязь. К ней за руки были привязаны пять или шесть девушек, простоволосых и голых. Они лежали прямо на мёрзлой земле, скорчившись, изогнувшись, и были совершенно неподвижны. На белой-белой коже прекрасных девичьих тел проступал иней.
— Смотри, — спокойно сказал Сухов. — Это не монголы сотворили. Тут тот самый князёк отметился, который налёт на половцев устроил. Побаловался проездом. Собрали с боярами самых красивых девок со всего посада и трахали их по очереди. А потом пошли дальше пьянствовать.
