— Пить хочется, в горле пересохло.
Петр осмотрелся. Рядом нигде не было ручья, разве что в долинке.
— Я сейчас сбегаю к ручью, вы подождите, — он засуетился, но Ира холодно возразила:
— Пойдемте вместе…
Они медленно спустились с сопки. Голубев сидел на камне и жевал ягоды.
— А я уж думал, что вы, Ира, совсем сюда не придете.
Она попросила пить. Голубев извлек из рюкзака (вот запасливый человек, не то что он, Петр!) кружку и черпнул студеной воды. Ира отпила несколько глотков и подала кружку Грачеву:
— Хотите?
«Мне не предложила», — обиделся Голубев, сердито глядя на лейтенанта.
Петру пить не хотелось, но он молча взял кружку и опорожнил ее, потом отдал Голубеву.
— Я ваш должник, Ира, готов выполнить любое задание.
Она заулыбалась. Ах, так, тогда пусть Петр вон на той скалистой сопке сорвет веточку березы.
— Хоть всю доставлю…
Грачев карабкался к вершине. Ему было очень тяжело. Ноги скользили, он оцарапал руки. Стена отвесная у самого обрыва над морем. Петр глянул, и мурашки побежали по телу — внизу холодно шумели волны.
«Еще немножко, и березка моя…» — шептал Петр. Выступ очень крутой. И взяться совсем не за что. Грачев чувствовал себя обессиленным, хотелось дотянуться до веточки. И не мог — совсем гладкий камень, без каких-либо вмятин или царапин. Нет, не осилить. И он вернулся… Усталый, исцарапанный, подошел к Ире и тихо сказал:
— Нужна специальная обувь. Камень, что зеркало.
Ира молчала. Голубев насмешливо покосился на него.
— Слабак, вот, смотри, как надо…
Голубев карабкался по сопке, как акробат. Не успел Петр перешнуровать ботинок, как он вернулся и подал Ире веточку.
— Спасибо, Гришенька…
Петр грустный возвращался на корабль. Коваленко, набравший полное ведро ягод, пригласил его к себе на ужин. У него сегодня блины. Маша, его жена, умеет их печь.
— Да ты чего такой хмурый? — Коваленко давно заметил в нем перемену, но не знал, чем это вызвано. А Петр так и не сказал ему, что виделся с Голубевым и Ирой.
Грачев сослался на усталость. Когда они уже подходили к кораблю, он спросил доктора:
— Скажи, Миша, ты знаешь дочь Серебрякова?
— Иру? А что? Не собираешься ли поухаживать за ней? — с усмешкой спросил он. — Опоздал, Голубев там…
«А я с ним чуть не срезался», — с горечью подумал Петр.
3
Грачев стоял у лееров. Он смотрел, как в бухту, обогнув мыс, входила подводная лодка. На верхней палубе суетились моряки. С берега они казались черными столбиками. Но вот лодка приткнулась к узкому дощатому причалу, и Петр увидел, что вся она в рябых пятнах. Соль в штормах съела краску. «Потрепало их изрядно, скоро и нас вот так», — невольно подумал он.
