— Вчера подключились.
— Пойду позвоню к себе домой и Рудакову.
Виталий Петрович, уступая дорогу встречным каталям, пошел к устью штольни и скрылся в темноте. Бушуев и Турбин остались вдвоем, присели на корточки у горящей карбидки, закурили.
— Эх ты, Максимыч! — проворчал Петро, снимая старую, всю в глине фуфайку, и строго посмотрел на Турбина. — Вот тебе и «ничего, приискатели, прочихаетесь! На золоте не на курорте!» А я, лопух, соглашался с тобой, нарушал правила.
— Да он прискребается, послушай, как мы раньше работали… — начал было Турбин, но Бушуев сразу же прервал его:
— Слушал, а теперь времена другие — и песни новые.
Оба обиженно замолчали, усердно дымя цигарками. Из темноты рассечки вернулся Виталий Петрович.
— Получил от жены взбучку, зато Рудаков обрадовал. Знаете, что он советует? — Степанов обвел всех задорным взглядом. — Начать строить рудник артелью!
— Здорово! — вырвалось у Бушуева.
— Правильно присоветовал… — подумав, согласился Турбин. И добавил: — Если артельщики согласятся. Да их можно и прижать.
— У тебя, Максимыч, все крайности: то ты своих законных прав не используешь, а то перегибаешь.
— Да ведь так и так думаешь, как лучше, Виталий Петрович, — добродушно оправдывался старик.
— Ты пойми, что артель по договору обязана выполнять все указания управления прииска по технике работ, но деньгами она распоряжается сама. Запасные фонды ее — это отчисления из личных заработков артельщиков, поэтому дело здесь деликатное, приказом не решается.
— Так-то оно так, Виталий Петрович. Но я думаю, что артельщики тоже будут за рудник. Истосковались по большому делу, жалуются: «Надоело сидеть на гидравлике — дождя дожидаться. Руки чешутся поработать». Партийная организация поддержит — значит, все, — тихо, как бы про себя, рассуждал Бушуев.
Виталий Петрович спохватился:
— Время-то шестой час! Поехали, Максимыч, ведь меня дома ждут.
Прощаясь с Бушуевым, Турбин пошутил:
— Народ болтает, что ты токуешь, Петро! Жениться собрался? На Маше-охотнице?
Молодой забойщик покраснел. Выручил его Степанов.
— А ты, Максимыч, не ревнуешь ли? — подняв правую бровь, насмешливо спросил он.
Бушуев благодарно взглянул на инженера, но покраснел еще больше.
— Пускай женится, девка всех статей. Только маловата росточком. — Турбин попытался выпрямиться во весь свой богатырский рост, но уперся головой в крепление. — Дети маленькие будут, Крепыш. А так ничего, одобряю!
Степанов поморщился. Но Турбин, довольный тем, что подковырнул приятеля, прихрамывая, направился к темному выходу.
