На десятки километров была отсюда видна темная бескрайняя тайга.
По склонам Медвежьей горы тянулись густые заросли дикой малины. Летом, когда поспевала ягода, здесь собирались медведи-лакомки, и на них бывала отличная охота. У подножия горы чернели поля подсобного хозяйства, а дальше — серые, тесом крытые дома поселка.
Всадники подъехали к новой разведочной штольне. На ровной площадке, вырытой в одном из склонов горы, навалом лежали рельсы, плахи, опрокинутые вверх колесами тачки и железные кузова вагонеток.
Степанов и Турбин слезли с коней и привязали их за повода к новому, еще пахнущему смолой телефонному столбу.
— К шурфам еще выше. Только тихо пойдем, у меня мотор стал плохо тянуть, — прижав руку к сердцу, пожаловался Егор Максимыч.
Поднимаясь в гору, они подошли к первому разведочному шурфу, накрытому короткими бревнами — накатником. Вокруг желтели небольшие кучи глинистого песка, галечных камней… Инженер приподнял накатник и заглянул в глубь шурфа-колодца. У самой поверхности земли едва-едва виднелись светлые венцы сруба и перекладины лестницы-стремянки.
— Темно, не видно. Жила с золотом? — спросил Виталий Петрович.
— Не скажу, чтоб с ураганным, но с хорошим. — Турбин хитро подмигнул своим ястребиным глазом.
Поднялись дальше, к другому шурфу. Он еще только проходился. Над шурфом на деревянных стойках был укреплен вороток, с помощью которого железной бадьей выдавалась на-гора порода.
— И этим шурфом зацепились за жилу! — говорил Турбин, помахивая, как веером, старомодным картузом. — Видать, жила глубоко в Медвежью гору пройдет! Мы теперь в нее крепко вонзились шурфами-отмычками. А скоро пробурим такие скважины, что до самого медвежьего нутра доберемся!
Степанов, взяв под руку старика, стал осторожно спускаться с ним к штольне.
Смеркалось. В темном, почти квадратном отверстии штольни, в глубине горы, светились одинокие огоньки карбидных ламп. Степанов и Турбин остановились у массивного деревянного щита, предохраняющего штольню от завала. Ровный горизонтальный туннель был закреплен бревнами.
— Удачная штольня! — сияя, хвалил Максимыч.
Пригнувшись, они гуськом пошли по штольне.
У левой рассечки Степанов остановился.
— Крепление в порядке? — задал он вопрос.
Егор Максимыч с еле заметным смущением поддакнул. Однако Степанов, уловив в его ответе сомнение, шагнул в темную рассечку.
— Куда ты, Виталий Петрович, она затоплена!
— Ничего, старина, не промокну! — крикнул начальник. Под ногами забулькала темная вода.
