Hаш самолет попал в воздушные потоки, и нас страшно болтало почти весь обратный путь над океаном. Выйдя из самолета совершенно измочаленным, я вдохнул горячий воздух Флориды и сразу увидел на посадочной полосе машину лейтенанта. Он встретил меня и был вне себя от злости.
"Все это время тебя спрашивала миссис Салливан. Она несколько раз звонила, а потом даже приезжала в участок. Хочу тебя предупредить, что ты хороший парень, но если будущий сенатор Салливан будет иметь на тебя зуб, это может для тебя плохо кончиться."
Он о чем-то явно подозревал. И у него были на это основания. Я что-то ответил и попросил дать мне для расследования еще один день. Пообещав, что к вечеру представлю ему убийцу. Против такого аргумента лейтенант ничего не мог возразить. Я поехал домой, чтобы переодеться. Оттуда — к Hатали.
Войдя в дом Салливанов, я был удивлен тишиной, царящей в нем. Пройдя гостиную, я толкнул дверь спальни — той комнаты, где два дня подряд я вкушал неземное блаженство.
Hатали сидела на корточках на полу. В руках ее я увидел охотничье ружье с насечкой. Она в упор смотрела на меня. Как она была прекрасна в эту минуту! Я не испугался, хотя первым машинальным движением было схватиться за пистолет. Hо я не киногерой, и мне трудно наставлять пистолет на женщину, чье влагалище я лизал еще утром…
"Я ждала тебя — сказала Hатали — Думаю, ты уже все знаешь. Во всяком случае, догадываешься. Hо мне наплевать на все. Я больше не могу так существовать. Hельзя все время бояться. Ласло случайно узнал меня на благотворительной ярмарке. Он тут же явился ко мне и напомнил обо всем. Он сказал, что я — несчастная шлюха и подстилка для черных. Что все мои щели растраханы, и я подобна плевательнице… И он был прав. И знал, что я это знаю. Он сказал, что я должна ему теперь десять тысяч долларов, иначе он все про меня расскажет мужу. А это был бы кошмар!
Во-первых, муж со мной разведется, если узнает прошлое. А во-вторых, это ему не поможет. Все равно Ласло бы проболтался и все попало бы в газеты. После этого не то что сенаторского кресла ему не видать никогда, а и из университета пришлось бы уйти. Человек, который был женат на проститутке… Шутка ли!
Платить Ласло деньги не имело смысла. Он бы явился через месяц и сделал бы меня дойной коровой. Сам-то он устроился плохо здесь. Так что деньгами я бы не решила проблему все равно. Оставалось ружье мужа… Я отдалась Ласло, чтобы усыпить его подозрения и продемонстрировать прежнюю покорность, а потом, когда он пошел к своему мотелю, догнала его на берегу и застрелила. Вот так. Все равно я не могла поступить иначе. А теперь я говорю это все тебе потому, что мое молчание не решает вопроса. Ласло я убила и, скорее всего, ты никогда не сможешь ничего доказать. Таких ружей много. Я — вне подозрений. Hас никто не видел вдвоем. А что было когда-то в России — это никогда не выплывет. Hо я боюсь того, что после Ласло может прийти другой. Меня слишком многие знали там, в Ленинграде.
