1961 год был ознаменован восстановлением теплых отношений Индонезии с КНР, нарушенными в 1959—1960 гг. вследствие директивы одного из министров РИ (принятой в угоду шовинистически настроенной мусульманской группировке индонезийской буржуазии) вытеснить торговцев хуацяо из мелкой розничной торговли в сельской местности и небольших городах. Экономические последствия были плачевными. Индонезийский национальный капитал не справился с заменой нескольких десятков тысяч лавочников–китайцев. Результатом стала массовая дезорганизация системы распределения. Вскоре исподволь восстановился прежний порядок вещей. Наладились вновь и индонезийско–китайские отношения, что также не вызывало одобрения армейской верхушки.
В 1961 г., выступая на Белградской конференции неприсоединившихся стран, Сукарно предложил свою концепцию противоборства нефо («новых, нарождающихся сил») и олдефо («старых, установившихся сил»). Нефо, по его определению, составляли освободившиеся страны, социалистические государства (с оговорками) и прогрессивные движения в капиталистическом мире; олдефо — силы империализма, капитализма, колониализма, феодализма. Решающей в его глазах становилась конфронтация нефо и олдефо, а не противоборство систем социализма и капитализма, которые, как он считал, взаимно уравновешивают и нейтрализуют друг друга. Соответственно главной революционной силой провозглашались развивающиеся страны. Отсюда логически вытекал отказ от признания концепции мирного сосуществования, а в дальнейшем — и движения неприсоединения: ему в двухчленной схеме нефо — олдефо не оставалось места. Естественно, командование ТНИ враждебно отнеслось к этой концепции.
В речи Сукарно в Белграде проявились также тяготение индонезийского руководства к универсализации доморощенных концепций и символов (например, в объявлении панчасилы «универсальным средством, пригодным для всех наций»), определенный авангардизм («мы занимаем ведущие позиции во Всемирной революции») и даже своего рода региональный гегемонизм. Так, помощник Сукарно Р. Абдулгани обосновывал «автоматическую» руководящую роль Индонезии в ЮВА численным преобладанием ее населения.
КРИЗИС «НАПРАВЛЯЕМОЙ ДЕМОКРАТИИ»
Затяжная борьба за Западный Ириан, растущее засилье кабиров и разгул коррупции довели в середине 60‑х гг. индонезийскую экономику до кризисного состояния. Государственные предприятия обеспечивали лишь 17% запланированных поступлений в госбюджет (1964 г.) Заводы и плантации функционировали со значительной недогрузкой, используя лишь 25—40% своих возможностей. Дефицит госбюджета стремительно рос: от 139 млрд рупий в 1963 г. до 1527 млрд в 1965 г. Он покрывался за счет эмиссии бумажных денег: если в 1960 г. денежная масса в обращении приближалась к 48 млрд рупий, то в 1964 г. она составляла уже 703 млрд. Масштабы инфляции приобретали чудовищные размеры. Вдобавок от 60 до 80% всех бюджетных ассигнований в 1962—1965 гг. тратилось на содержание колоссального бюрократического аппарата, достигшего к 1965 г. 800 тыс., и непомерно разросшихся вооруженных сил — 500 тыс. человек. В то же время на нужды экономического развития выделялось лишь 8% (1963 г.).
