Обычно он хорошо зарабатывал, если работал. Благодаря учтивым манерам, респектабельной внешности, знанию языков и аккуратности в обращении с бумагами Раймонд всегда мог получить место в отеле, когда дела шли неважно. Он пообвык разбираться в полицейских и консульских чиновниках, таможенниках и работодателях. Обзавелся он и опытом иного рода благодаря множеству мелких приключений с туристками.
Пару раз Капитану по-настоящему улыбалась удача — он отправлялся в Париж и гулял так, что, под конец оставшись без гроша, вынужден был автостопом добираться туда, где, ожидая хозяина, на приколе стояла «Оливия».
То письмо Раймонд получил совершенно случайно, заглянув к вице-консулу в Опорто. Господину Капитану предлагалось сообщить свое местонахождение нотариальной конторе в полузабытом городе его юности, и, сделав это, он получил наследство. Вот уж воистину подфартило — ведь могли пройти годы, прежде чем Раймонд снова появился бы в Опорто.
Не отец сделал его наследником — уж папа бы точно ничего не оставил. Старый добрый дядя Густав из табачной лавки.
Только ли в том дело, что Раймонд приходился старику племянником, а собственных детей у него не было? Или он испытывал какую-то неодолимую симпатию к этому морскому бродяге, напрочь лишенному добродетелей лавочника? Ведь Густав мог бы с легкостью выразить неодобрение, благополучно забыв про него!
Не улавливал ли порой и дядюшка дуновение пассата в кедровой коробке из-под кубинских сигар?
К тому времени, когда из сухих адвокатских писем Раймонд узнал, что стал обладателем доходов от честной торговли, каковой в течение сорока лет занимался другой человек, у него уже созрел план. Почему именно Вальпараисо? Да, Капитан считал, что только средиземноморский климат более-менее пригоден для жизни, а это единственное место во всей Южной Америке, где он властвует. Но это было второстепенным соображением.
Скорее все шло от чтения, от одной книги — Раймонд забыл автора, название и даже о чем она, но одна фраза осталась, проникнув в плоть и кровь:
«Достойные Инсбрука фуникулеры и полоненные бабочками улицы Сантьяго».
Эта фраза продолжала преследовать Раймонда даже после того, как он избороздил большую часть Средиземного моря и высадился в самой южной точке Франции, на берегах островов, носивших прозаическое название Йерские.
Случалось, он месяцами вообще не думал о Вальпараисо. Просто готовил «Оливию» к океанскому плаванию, изучал географию и метеорологию в библиотеках Йера и даже Тулона, подсчитывая, сколько запасов ему потребуется, и прокладывая маршрут, размышляя об экстренных ситуациях и теплой одежде, в которой не нуждался последние десять лет.
