– Катя, не отворачивайся от меня, выслушай, – Катя, услышав знакомую интонацию в голосе, нахмурилась, опустила низко голову. Да и ребятам стало не по себе – вроде та же девочка с тугими черными косичками, тот же голос, а интонация не ее, манера речи другая, словно, подслушивали чужой разговор, да только уйти не куда – каменный мешок не пускал. – Я ошибся. Тогда, как и много раз до этого в последнее время. Не та компания. Не те цели. Не те принципы. Мне хотелось кому – то доказать, что я особенный. Да только оказался самым заурядным трусом, – Аякчаана замолчала. – Не знаю, простишь ли ты меня когда – нибудь… Наверно, нет. А если и простишь даже, – не забудешь. Такое не забывается. Но я хотя бы сказал тебе, как сильно я сожалею о своем малодушии.
– Ты там что – то болтал про освобождение, – глядя на Аякчаану, неприветливо пробурчал Истр.
– Да, я проведу вас…
При этих словах Аякчаана резко, одним движением, встала и направилась к дальнему углу комнаты. У самой стены она обернулась:
– Ну, вы идете? – спросила она уже абсолютно своим голосом.
Истр, Ярослава и Енисея переглянулись. Катя сидела, все также низко опустив голову. Ярушка присела рядом с ней, взяла за руку:
– Ты как?
Катя молчала, еще ниже спрятав лицо.
– Кать? Ты чего?
Большая слеза упала на Ярушкину ладонь.
– Я не могу, – прошептала она, наконец. – Я не могу ему поверить даже сейчас.
– О! – радостно воскликнул Истр. – И я о том же! Нельзя ему верить, может, он нас черти – куда заведет, и там мы сгинем.
Катя заплакала.
Аякчаана отозвалась:
– Он говорит, что у вас нет выбора. Маара нас отсюда выпускать не собирается.
– С чего ты взял? – Вспылил Истр и оглянулся к Енисее. – Вот с чего он взял?
Катя вскинула руку:
– Пусть он покажется. Я хочу знать, что это точно он!
Она бросила свирепый взгляд за спину, и почувствовала, как кто – то взял ее за руку. Прохладная субстанция, почти воздух, но чуть плотнее, дотронулась до ее пальцев. Нежно коснулось руки чуть выше локтя. Она выдернула руку:
– Я. Хочу. Тебя. Видеть, – отрезала она.
– Как скажешь, – услышала у самого уха чуть насмешливый голос. Перед ней стал проявляться образ. Бледное лицо, темные волосы, светлые голубые глаза. Губы скривились в такой знакомой ухмылке:
– И кого ты хотела увидеть? – насмешливо прошептал он.
– Так ты можешь сам говорить со мной? – удивилась Катя. – Зачем тогда весь этот мистический маскарад с медиумами!
Антон невесело улыбнулся:
– А ты прикинь свое лицо, если бы я с тобой начал беседы вести вот так, без предупреждения! Твои друзья бы тебя сразу в дурку и сдали!
