Глаза Велимудра расширились от ужаса:
– Не губи! – распростерся он перед девочкой. – Сыновей я отдал тебе, прошу, дочь оставь, кровинку мою…
Глаза девочки стали холодны как лед:
– А я про дочку твою раньше всех спрашивала, да ты сказал, померла… Обманул, выходит, – зло добавила она, старик сжался, – заберу то, что мне причитается. Да с процентами, чтобы впредь не повадно было!
Она повела рукой, и цветок разросся до размеров храмовой залы, в один миг поглотив своим светом всех присутствующих.
– Доченька – а – а! – в светящуюся пустоту кричал старик, но Енисея его уже не слышала
Едва передвигаясь, он подполз к хрустальному цветку, равнодушно парящему над мраморным полом:
– Доченька, Енисея, слышишь ли ты меня? Прости…
В дальнем конце зала, между высоких мраморных колонн, кто – то вздохнул. Старик с надеждой обернулся.
– Енисея?
Тяжело ступая, из – за колонны вышла старуха: седые волосы выбились из – под молодецки подвязанного платка, платье измято, дрожащие руки избиты в кровь. Велимудр отшатнулся:
– Кто ты?
– Та, кого ты недавно называл чаровницей… Не знаю, что за счеты у тебя с твоей владычицей, но вместе с твоей дочерью Маара увела и мою внучку, Ярославу, и мою прабабку, Катю, дочь Велеса, мое прошлое и мое будущее, – старик ахнул, а Могиня, медленно распрямляясь, продолжала, – так что если ты, жрец, не скажешь, как мне их оттуда вытащить, видит Род, я тебя раздавлю!
***
Лишь ослепительно белый свет растаял, ребята увидели, что оказались в такой же зале, как та, храмовая: такой же белоснежный узорчатый мрамор вокруг, тот же хрусталь на крыше, тот же прозрачный цветок парит над полом. Но сам храм окружен на многие километры белоснежной пустыней. Холодный ветер с подвыванием летал над острыми торосами>17, проносясь между колонн. И чернильная беззвездная ночь покрывала небо. Место оказалось неуютное, мрачное. Не живое.
Ни звезд, ни луны. Только ветер, снег и чернильная мгла.
– А где Енисея? – спрашивала Ярослава оглядываясь вокруг, и не находя подругу.
– И новой нашей знакомой, Аякчааны, тоже нет, – удивилась Катя. Наваждение прошло, она снова могла дышать и говорить как обычные люди. Хоть и ловила встревоженный и внимательный взгляд Ярушки. Ничего от нее не скроешь.
– Ну, что, огляделись, гости дорогие? – медовым голосом спросила все та же незнакомая девочка. Она появилась внезапно из – за ближайшей колонны. Только на ней теперь была не шубка до колен, а длинное кружевное платье, от которого при каждом ее движении исходил белый полупрозрачный дымок.
