– Ну и ночь! – покачала головой Кукушкина. – С ума сойти! Как с самого начала пошло, так и продолжается!
– Хочешь сказать, это я виновата? – поджала губы Яна.
– Хочу сказать, что, когда мы с Петровой вдвоем Новый год встречаем, у нас все нормально и тихо. Праздник по отработанному сценарию – привет от президента, бой курантов, оливье, «Огонек», горячее, десерт и в четыре утра – на боковую! Ни тебе депутатов придурочных, ни всяких там призраков из прошлого!
Подруги молчали. Настроение у всех было скверным. Ко всему прочему обнаружилось, что кот Персик надул на платок Крестовской, лежавший в кресле.
– Это ж «Hermes»! – сказала Яна, брезгливо отбросив платок. – 500 у.е.!
– Хермес-хермес, – усмехнулась Кукушкина, – не хер раскидывать где попало!
– Лариса, ты бы своего кота хоть мордой ткнула, – неодобрительно заметила Яна.
– Ага, сейчас! Не дождешься! – ответила Петрова. – Он мой единственный друг, чего это я буду его мордой тыкать?
– А я? – обиделась Кукушкина. – Не друг разве?
– Ты, Оля, само собой!
– Девочки, я, наверное, пойду? – нерешительно спросила Яна.
Петрова пожала плечами:
– Смотри сама!
– Да, пожалуй, пойду!
Яна встала и вышла в коридор. Подруги отправились ее провожать.
– А как ты до дома доберешься? – поинтересовалась Лариса.
– Не проблема! Вызвоню шофера. Он меня заберет! А пока пройдусь по ночной Москве, проветрюсь! Ладно, девочки… Не поминайте лихом, простите, если что не так!
Крестовская смахнула слезу.
После того как она ушла, подруги вернулись в комнату.
– Может, хочешь еще чего-нибудь съесть? – грустно спросила Лариса.
– Спасибо! Сыта по горло! – ответила Кукушкина. – У меня такое ощущение, что это бесконечная ночь. Столько всего разом обрушилось…
Лариса забралась с ногами на диван.
– Давай, Олька, иди сюда!
Подруги уютно устроились рядом, накрылись пледом.
– Лара, а почему ты раньше не говорила, что Вася – сын Григорьева?
– Да так… Из гордости. Стыдно было, что Костя меня бросил! Вообще молодая была, глупая.
Лариса вздохнула.
– Любила я его – не передать как! Я ведь тоже хотела в театральный уйти, но как у нас с Григорьевым закрутилось, забыла обо всем на свете. Замуж за него мечтала выйти… И вроде уже шли разговоры о свадьбе, и вдруг, будто гром среди ясного неба, я узнаю про его роман с Крестовской! Как нож в спину.
Кукушкина кивнула:
– Они оба с тобой подло поступили! Если хочешь знать, я ей до сих пор это простить не могу!
– Да, когда я про их шуры-муры узнала, было больно, – усмехнулась Петрова. – Все никак поверить не могла! У меня ведь самые родные, любимые люди были вы с Яной и Костя! А осталась одна ты… Потом еще Вася появился. Эх, Кукушкина, ты, да Вася, да Персик-засранец – вот вся моя семья!
