Эта исповедь давала Никитину достаточно оснований для законного желания воспрепятствовать выезду мистера Вульфа из страны. Но Григорий Мстиславович на достигнутом не остановился. Той же ночью обзвонил более дюжины служб такси и попросил диспетчеров узнать у водителей, не подвозил ли кто-нибудь в пятницу вечером красивого смуглого иностранца, не говорящего по-русски, в район Митино. Ему и тут повезло: под утро перезвонил шофер, сказавший, что вез такого пассажира, правда, не в Митино, а оттуда на Красную Пресню. Подобрал в третьем микрорайоне на Пятницком шоссе около одиннадцати. Запомнил из-за внешности и из-за того, что вначале счел парня немым: тот молча сунул ему визитку ночного клуба, а на уточняющий вопрос развел руками. Однако, выходя из машины, парень поблагодарил водителя по-английски.
Задержание лица, подозреваемого в совершении преступления, — оперативная мера, и потому для него не требуется санкции прокурора. Именно это и объяснил Никитин через переводчика мистеру Вульфу, когда тот впал в буйство у регистрационной стойки в Шереметьево. Эта информация почему-то подействовала на Энтони сокрушительно. Должно быть, он насмотрелся страшных фильмов про беспредел российского правосудия. Всю дорогу от аэропорта до митинской районной прокуратуры он рыдал и раскачивался из стороны в сторону, а в кабинете следователя сознался в убийстве, не дойдя до стула, на который ему предложили присесть.
Джордж Вульф усыновил Энтони девятилетним. О своем настоящем отце мальчик ничего не знал, и это отравило ему детство. Соседские мальчишки с авторитетным видом уверяли, будто мать Энтони — официантка в придорожном ресторанчике — за малую мзду спит со всяким иммигрантским отребьем, потому что нормальные американцы не выносят, когда от девиц разит потом. Джордж (бывший Драго Вутечич) женился на Эмили ради американского гражданства, и в первый год их брака все были уверены, что это ненадолго. Но сербский красавец искренне привязался к своей пугливой ласковой жене и ее сынишке и, получив вожделенное гражданство, остался с ними. В девяностые он основал посредническую фирму и на волне бурно развивающегося восточноевропейского бизнеса разбогател. Они переехали из Калифорнии в Нью-Йорк, купили дом, отдали Энтони в дорогую частную школу.
Детские душевные раны мальчика постепенно зарубцевались. Правда, какое-то время он боялся, что Эмили родит Джорджу родного сына, которого отец будет любить гораздо больше Энтони, но с детьми у супругов не сложилось. Уверовав в незыблемость любви Джорджа, Энтони расслабился и перестал заботиться об отцовском одобрении. Учился неохотно, менял школы, потом факультеты и университеты, никак не мог выбрать занятие по душе. Пока парню не исполнилось двадцать пять, Джордж относился к его поискам себя спокойно, потом стал проявлять нетерпение, потом начал сердиться, и наконец отказал в финансировании.
