Хотя пациент, нагло пролезший вперед Фели к турникетам, выглядел вполне энергично.
– Наберитесь смелости, Сольвейг, – обратился он к помощнице врача в регистратуре. – Взгляните на меня.
Худой темноволосый мужчина лет двадцати пяти отступил назад и до минимума сократил расстояние между ним и Фели, которая стала невольной свидетельницей театрального представления.
– Я изнемогаю. – Он театрально схватился за грудь, и помощница не смогла сдержать улыбку.
– Мне очень жаль, господин Кресс.
– Ливио, пожалуйста, называйте меня Ливио.
Фели закатила глаза от такого откровенного заигрывания.
– Я не могу вас никуда втиснуть, господин Кресс. И вы это знаете.
– Но мне необходим витаминный коктейль, Сольвейг. Посмотрите в эти карие глаза. В мое наполовину итальянское честнейшее лицо.
Мужчина опустился на колени, протянул сложенные в молитвенном жесте руки к помощнице врача, которая с сожалением покачала головой с высокой прической.
– Вам только позавчера поставили капельницу.
– И мне было та-а-ак хорошо.
Сольвейг приложила палец к губам и задумалась.
– Пригласите меня сегодня вечером на танцы?
– Вы серьезно? – спросил Ливио, ошарашенный тем, что его уловка возымела успех. Он поднялся и отряхнул пыль со своих черных брюк карго.
– Нет, – разочаровала его помощница врача с улыбкой. – Это была шутка. Послушайте, страховая компания не будет оплачивать все, что вам придет в голову. Если вы снова хотите капельницу, то эта медицинская услуга подлежит оплате в частном порядке.
Ливио вздохнул и сделал вид, что утирает слезы в уголках глаз.
– Тогда, наверное, мы в последний раз видимся с вами, Сольвейг. Пожалуйста, вспомните обо мне, когда прочитаете заголовок «Он умер в одиночестве под мостом. От нехватки витаминов».
Фели почувствовала сильный толчок, от которого содрогнулось все ее тело, когда молодой мужчина резко повернулся и налетел на нее. Она пошатнулась и ухватилась за стойку, чтобы не упасть. Боль снова пронзила ее поврежденную руку, и Фели с трудом сдержала крик.
– Ой, простите, пожалуйста, – с сожалением сказал мужчина и посмотрел на нее большими темно-карими глазами. Он поддержал ее обеими руками и спросил: – Вы ушиблись? Я этого не хотел.
Черты его лица представляли собой необычную, сложную комбинацию. Выражение лукавое, даже ушлое. И глаза – такие большие, и губы такие полные, что Фели не удивилась, если бы Сольвейг и правда ответила на его неуклюжие попытки флирта.
– Нет, нет. Все в порядке. – Она стряхнула его руки – одна лежала у нее на плече, другая на бедре, словно он собирался с ней танцевать.
