Председательствующий: Подсудимый Винн, был разговор у вас с Пеньковским о возможном его бегстве в Англию?
Винн: Да, этот вопрос мы с Пеньковским обсуждали по инициативе Пеньковского.
Председательствующий: Винн, садитесь.
Прокурор: Подсудимый Пеньковский, когда вы планировали свой побег на Запад?
Пеньковский: Я не планировал свой побег на Запад и ничего к этому не предпринимал. Я никогда не думал бросать своих детей и семью и бежать одному. Этот разговор был только в плане, что обо мне беспокоятся, думают. И хотя Винн сказал, что этот разговор был по моей инициативе, но я со всей ответственностью заявляю суду, что этот разговор был не по моей инициативе. Гревилл Винн имел задание меня успокоить. Как раз это и была одна из его задач — подбодрить меня, показать, что обо мне заботятся и что в случае необходимости любой вариант побега будет претворен в жизнь.
Прокурор: Чем объяснить, что вы, не собираясь бежать, уже на первой встрече с иностранными разведчиками в Лондоне, в апреле — мае 1961 года, обратились с письменной просьбой к английскому и американскому правительствам о предоставлении вам гражданства этих стран?
Пеньковский: Я об этом писал и обращался с данной просьбой не по своей инициативе. Когда я написал бумажку о своем согласии работать с английской и американской разведками, мне разведчики посоветовали сделать такую приписку, заявив, что через несколько лет это пригодится, и я после их советов машинально написал об этом.
Прокурор: Машинально?
Пеньковский: Они мне подсказали, и я сделал несознательно приписку о том, что прошу предоставить мне гражданство США или подданство Великобритании.
Прокурор: Какими конкретными мотивами вы объяснили свою просьбу?
Пеньковский: Ничего я не объяснял по этому вопросу. Это сделано было несознательно.
(Объявляется перерыв на 20 минут.)
(После перерыва.)
18 ч. 20 м.
Комендант суда: Суд идет. Прошу встать.
Председательствующий: Прошу садиться. Подсудимый Пеньковский, отвечайте на вопросы прокурора.
Пеньковский: Прошу разрешить мне закончить ответ на последний вопрос в отношении так называемого побега. Я хочу доложить суду, что в течение шести месяцев 1962 года я трижды находился за рубежом: дважды в Англии и один раз во Франции, и я мог три раза остаться там. К тому же английские и американские разведчики предлагали мне остаться, кажется, во второй приезд в Англию или в Париж. Об этом разведчики говорили и Гревиллу Винну. Однако я отклонил их предложение и сказал, что возвращаюсь в Советский Союз. То, что разговоры были, я признаю, но они носили общий характер и имели целью меня подбодрить, успокоить, что, мол, «мы о тебе крепко помним, думаем, заботимся». Меня только успокаивали.
