— Тут еще и стол накрыт. А я проголодался.
— Давайте все-таки дождемся хозяина.
— Какая вы суровая девушка. Мужчина голоден, а вы его маринуете. Вас разве не учили, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок?
— Может быть, и учили, но эта премудрость не для данного случая.
— А что? — Герман, похоже, всерьез обиделся. — Я разве хуже Паши?
— Перестаньте устраивать балаган. Это уже действует на нервы.
— Учту. Какая вы чувствительная и тонкая натура. Стоп! Я тоже хорош. Я сейчас. Одну минуту, cовсем забыл…
— Да хоть целый час! — брякнула я. Мое настроение понемногу сползало к нулевой отметке и грозилось опуститься еще ниже. Эйфория, в которой я пребывала, когда ехала к Паше, постепенно сменилась раздражением. Надо же, смотался куда-то, не предупредив, и еще мобильный вырубил… Действительно, растяпа!
Герман вернулся с двумя бутылками вина.
— Чуть не разбил, пока шел, — доверительно сказал он. — Было бы обидно вылить в снег такое сокровище. Это элитные вина Европы. Одно — французское, другое — испанское. Давайте познакомимся поближе. Я поставщик элитных вин в лучшие рестораны страны. У меня свой бизнес, заниматься которым мне не только выгодно, но и приятно, и поэтому позвольте вас угостить отличным вином.
— Ну что ж, — тихо сказала я, — не откажусь.
К тому моменту мне было уже совсем паршиво.
— Вот и порядок. Сейчас мы с вами немного выпьем, развеемся, а там и Паша нагрянет. Это я вам обещаю. Мы его немножко поругаем, а потом простим. Правда? — И он мне подмигнул.
Я посмотрела Герману в глаза, но тут же отвела взгляд. Такое яростное изумрудное пламя полыхнуло в них, что я не смогла этого выдержать и стушевалась. Хотя подобное поведение было мне несвойственно.
— Вот и договорились. — Он сел рядом и придвинул ко мне рюмку.
— Отвлекись от проблем. А то я не могу смотреть, как ты… — Он перешел на «ты» и, не докончив фразы, налил мне вина. Золотисто-медовый напиток был очень вкусен…
— Букет очень хорош.
— Я же говорил…
Он налил мне вторую рюмку, наши пальцы встретились, и я поспешно отдернула руку, пролив немного вина на бирюзовое платье.
— Ой! — огорченно воскликнула я.
— Пустяки. До свадьбы отойдет. А когда у вас свадьба?
— Мы еще об этом не говорили.
Какое-то время мы сидели в молчании. Я все больше и больше испытывала неловкость в присутствии этого человека. Неловкость и волнение. И как я ни старалась справиться с собой, это у меня получалось плохо…
Герман же все больше мрачнел, пока наконец не выдохнул:
