— Ну что? — спросил комиссар.
— Ничего, патрон! — ответил Марсель. — Башмак, и больше ничего!
Папийон вздохнул, вытащил изо рта папиросу, скомкал ее и швырнул себе под ноги.
— Ладно, — вздохнул полицейский устало. — Пошли отсюда, ребята… Вы свободны, месье.
— Я могу идти? — пробормотал Леон.
— Да.
И, не сказав более ни слова, даже не извинившись, комиссар Папийон повернулся к нему спиной и зашагал прочь в сопровождении своих помощников.
Маленький поезд, пыхтя и пуская клубы дыма, подкатил к вокзалу, сипло засвистел и остановился. Амалия подняла голову от книги, которую читала, и поглядела на вокзальные часы.
— Это другой поезд, — бросила она Билли, который сидел возле нее и от нечего делать играл жилетной цепочкой. — Наш будет через двадцать минут.
Билли кивнул и поднялся с места.
— Тогда я загляну в буфет, — сообщил он.
— Только холодного не пей! — крикнула Амалия ему вслед. — Тебе вредно!
Она поймала себя на мысли, что разговаривает с молодым человеком, точь-в-точь как ее мать, прекрасная полячка Аделаида Станиславовна, которая всегда знала, что именно и как именно следует делать. «Амели, не сиди на солнце — загар к лицу только крестьянкам!» — «Не смейся так громко, в хорошем обществе не принято хохотать!» — «Не спорь со старшими, потому что это совершенно бесполезно!»
Чья-то тень легла на книгу, которую читала Амалия. Она подняла глаза — и увидела молодого человека, чьи светлые волосы торчали дыбом, как иголки ежа. Оттопырив нижнюю губу, он с любопытством разглядывал Амалию.
— Добрый день, сударыня, — сказал Леон Улье.
После чего без приглашения уселся на место, которое за минуту до того занимал Билли Мэллоуэн.
— Много рыбы наловили? — осведомилась Амалия, и даже человек, плохо знающий людей, смог бы уловить в ее фразе едкий сарказм.
Леон Улье вздохнул.
— Сдаюсь, — без обиняков заявил он.
— Простите? — Амалия подняла тонкие брови.
— Поначалу я решил, что меня объегорил кто-то из сыщиков, — доверительно сообщил Улье, не сводя с Амалии пристального взора. — Но потом понял, что им такое не под силу. Даже Папийону, а он далеко не дурак. Ведь комиссар догадался, куда я спрятал бриллиант.
— И куда же? — равнодушно спросила Амалия.
— Будто вы не знаете, — отозвался Леон Улье, он же знаменитый вор Валевский. — Кстати, я видел вашего сообщника. У него до сих пор волосы мокрые. Туман здорово ему помог, да?
— Не понимаю, о чем вы. — Тон Амалии становился все холоднее с каждой новой репликой.
