— Не покупайте больше. Я вчера слушал «Тоску». Пели по-моему хорошо. Но декорации ужасные. То же самое, что тридцать лет назад — я уверен, что декорации, которые я написал для Макса Рейнгардта, сегодня показались бы чем-то новым. Правда ли, что все изменилось, за исключением театральной живописи?
В 1930-х годах некий Оскар Юханнессен был одним из самых известных торговцев художественными произведениями в Осло. Без денег, не имея специального образования, он добился того, что стал самым крупным торговцем картин в Осло. У него не было магазина, но он ежедневно продавал картины почти немедленно после того, как их покупал. Он говорил о себе:
— Я не говорю, что смыслю в искусстве. Я просто знаю, чего люди хотят и сколько можно получить за картину. Картина не должна быть слишком большой. Иначе ее трудно продать. Она должна быть такой, чтобы ее можно было повесить над шкафом или над письменным столом. Если это Аскеволл
[19]— то на ней должны быть изображены коровы. Если Таулов
[20],— текущая вода. Если Мунк, картина должна выглядеть так, как будто ее написал Кристиан Крог. Если я сомневаюсь в картине, я спрашиваю жену. И попадаю в точку.
Однажды Юханнессену удалось пройти к Мунку. Он пришел, чтобы купить картины. На другой день он мне сказал:
— Нет, Мунк трудный человек. Он говорит без умолку, но ни слова о картинах. Я ничего не смог купить. Не можете ли вы мне достать несколько картин Мунка? У меня много покупателей.
Будучи у Мунка, я сказал, что Юханнессен очень хотел бы купить картины.
— Да, он был у меня. Это было ужасно. Он говорит, говорит. Все время прерывал меня. Я не смог сказать ни слова.
Однажды ко мне пришел торговец картинами с тремя картинами Мунка. Мне казалось, что я их видел раньше. Я попросил его подождать и позвонил Мунку. Оказалось, что эти три картины были украдены из Экелю. Они стояли в саду. Укравший, молодой парень, продал их торговцу. Я взял картины и поехал к Мунку. Мунк был расстроен.
— Подумайте, а вдруг он застрелится. Это молодой человек, сын известных родителей. Будьте добры, пойдите к нему и скажите, что никакого судебного дела не будет. Передайте привет и скажите, что об этом никто не узнает. Да, скажите также, что это плохие картины. Они проходили один лошадиный курс лечения за другим. Они стояли в саду месяцами и стали только хуже.
Парень был далек от самоубийства. Он нагло заявил, что Мунк сам дал ему эти картины.
Услышав об этом, Мунк сел, вытер пот со лба и сказал:
