На улице у больших черных репродукторов стояли хмурые люди. Каждый из них думал и о себе, и о судьбе сотен тысяч людей, о судьбе Родины, и все, что еще вчера, даже сегодня утром, казалось таким важным в их жизни, как-то сразу поблекло, отошло на задний план. Теперь всех волновал лишь один, самый важный вопрос: как там сейчас, на границе?
С первым же поездом подруги уехали в институт. Ведь шла война, и нужно было быть всем вместе!
Как неузнаваемо изменилась Москва за эти несколько часов войны! Словно ветром сдуло с лица города его жизнерадостную улыбку. Он стал строже, суровее, собраннее. На стенах домов, на заборах появились первые военные приказы, плакаты, призывающие население города к спокойствию, организованности, революционной бдительности. Еще не просохла на фасадах домов черная краска, которой были нарисованы стрелы и написаны такие непривычные слова: «бомбоубежище», «газоубежище». На сквере у Большого театра артиллеристы устанавливали зенитные пушки, пулеметы, и вообще в городе появилось очень много военных, словно за эти несколько часов половина москвичей надела военную форму.
А в институте кипела работа. Учебный корпус и общежитие занимал военный госпиталь, а для студентов были отведены две соседние школы. В одной из них оборудовали лаборатории, кабинеты, а в другой — общежитие.
До позднего вечера студенты перевозили имущество, свои нехитрые пожитки и устраивались на новом месте. Но все теперь казалось таким ненадежным. Разве можно думать о лекциях, семинарах, лабораторных занятиях, если на границе идут бои! Каждому хотелось непременно уйти на фронт, на защиту Родины. Но оказалось, что нужно подчиняться строгому военному порядку, требовавшему, чтобы каждый оставался на своем месте. Как и в мирное время, работали фабрики и заводы, строились новые дома, прокладывались тоннели второй очереди метро. А Вера с Ниной снова должны были уехать в Загорск на практику. Этого требовала дисциплина…
На запад один за другим уходили эшелоны с войсками и боевой техникой. В коротких сводках Совинформбюро, которые передавались дважды в день, сообщалось о тяжелых оборонительных боях. Уже прошли на восток первые эшелоны с беженцами, платформы с оборудованием эвакуированных предприятий Минска, Бобруйска, Могилева… Чувствовалось, что с каждым днем война принимает все более ожесточенный характер и она будет не такой короткой, как это раньше казалось. Мужественно и сурово звучали первые песни Отечественной войны. Они звали советских людей на борьбу с врагом. Их пели красноармейцы, уезжавшие на фронт, ополченцы, маршировавшие по улицам города, юноши и девушки, отправлявшиеся на строительство оборонительных сооружений. Вере особенно запала в душу песня, созданная поэтом Лебедевым-Кумачом, которую она услыхала уже на второй день войны:
