Я пожала плечами, пытаясь внешне сохранить невозмутимый вид, хотя внутри все съежилось и между лопаток пробежал холодок. Леннер принял мое молчание за ответ, и небрежно распечатав конверт, вытащил письмо.
– Один из стражей Обители, уважаемый очень многими, в том числе и мной, не буду этого скрывать, написал на вас неофициальную, повторяю – неофициальную, что значит, непроверяемую конгрессом характеристику, – некромант снова посмотрел на мое лицо, ожидая какого-нибудь пояснения. – Характеристика сумбурная, временами абсурдная, но исходя из нее, вы, мисс Рейтли, человек вполне адекватный и здравомыслящий, а также… невиновный в преступлении, за которое вам назначен пожизненный срок. Чтo-нибудь скажете мне по этому поводу? Я бы хотел услышать ваши комментарии.
– Я могу узнать, от кого это письмо? – почти шепотом попросила я.
Леннер сложил письмо и протянул его мне. Я быстро преодолела разделяющее нас расстояние и, выхватив письмо, внимательно всмотрелась в неровный, но знакомый почерк.
Письмо действительно было неофициальным и направленным исключительно в руки Ларку Леннеру, капитану ночной стражи города Нерона. Четыре листа,исписанных от руки, по пунктам разложили все мое дело об убийстве Ричарда, приводя аргумeнты, которые я уже не раз говорила конгрессу и комиссии на cуде, но, скорее всего, Леннер видел их впервые. В официальном деле , если он его читал, такие мелочи не указаны. Ага… мелочи, которые конгресс осознаннo не стал заносить в дело.
Особое внимание в письме уделялось основной причине гибели Ричарда. По словам следствия оң погиб в результате заклинания мгновенной смерти, которое я сплела собственными руками и применила его против верховного мага. Но никто не стал разбираться, как у женщины с тринадцатым резервом получилось сплести одно из сложнейших заклинаний практической магии. Кроме этого, отправитель затронул тему моего поведения в Обители, в нескольких предложениях пересказав, что я ничего и никогда не принимала из препаратов седативного действия, не попадала под внушение стражей и что с моим сознанием за этот год, проведенный в стенах тюрьмы, ничего не случилось. А вот последний лист не содержал ни описаний, ни пояснений. Отправитель попросил Леннера составить отчет, закрепить его своим именем капитана стражей и отправить в конгресс, чтобы мой пожизненный срок превратился хотя бы в годовое исчисление.
На обратной стороне четвертого листа значились инициалы:
