Любовные похождения шевалье де Фобласа | страница 9
Я случайно подошел к окну и увидел, как барон и господин дю Портай оживленно беседуют, гуляя по саду. Отец говорил с жаром, его друг время от времени улыбался; оба иногда посматривали на мои окна. Я решил, что они говорят обо мне и что отец уже заподозрил зародившуюся во мне страсть. Однако это беспокоило меня меньше, чем мысль о нашем отъезде из столицы. Как, покинуть мою Софи, не зная, когда мне удастся снова насладиться свиданием с ней! Удалиться от нее на сто с лишним льё! Я не мог без содрогания думать об этом. Тысячи горестных мыслей весь вечер теснились в моей голове. Даже ужин не порадовал меня. Я еще не знал наслаждений любви, а уже испытывал ее мучительное смятение.
Часть ночи прошла в тревоге и беспокойстве. Наконец я заснул с надеждой увидеть назавтра Софи, и ее образ услаждал мои сновидения. Любовь, сообщница моих желаний, соблаговолила послать мне долгий сон. Я проснулся поздно и весьма огорчился, узнав, что меня не будили, потому что отец с утра ушел из дому и обещал вернуться только вечером. Я предавался отчаянию, думая, что мне не суждено сегодня навестить сестру, когда в комнату вошел господин дю Портай. Он с большой теплотою спросил, понравилась ли мне столица, и я уверил его, что больше всего на свете боюсь покинуть Париж. Господин дю Портай объявил, что подобное огорчение мне не грозит, так как отец, стремясь дать хорошее воспитание своему единственному наследнику и зорко следить за жизнью любимой дочери, решил остаться в Париже на несколько лет, он желает вести в столице жизнь, соответствующую его положению, и задумал снять подходящий особняк. Эти добрые вести настолько меня обрадовали, что я не мог скрыть волнения от приятеля отца. Господин дю Портай умерил мои порывы, сообщив, что барон уже подыскал мне добропорядочного гувернера и нанял верного слугу. В ту же минуту доложили о приходе господина Персона11.
В комнату вошел маленький человечек, худощавый, иссиня-бледный. Его внешность вполне оправдывала ту вспышку негодования, которую вызвало у меня его назначение. Он подошел с важным и напыщенным видом, потом заговорил медленно и слащаво:
— Сударь, ваша наружность... — Довольный началом, он запнулся, приискивая, что бы еще сказать. — Ваше приятное лицо отражает ваш характер.
На этот комплимент я ответил очень сухо. Лишенный счастья видеть Софи, я находил только одно удовольствие — думать о ней, а этот противный аббат12 пришел и отнял у меня единственное утешение. Я решил вывести его из себя и в тот же день исполнил свое намерение.