Итак, поехали мы в Кишинёв. Главным у нас был, конечно, наш «пахан» – Арканов, а я был организатором. Я дружил с директором бюро пропаганды Союза писателей, собирал состав исполнителей и вёл всю административную деятельность.
Гастроли у нас были весёлые. Но мне в Кишинёве приходилось туго. Я, как более опытный, шёл в концерте после Задорнова, а он передо мной читал не только свои монологи, но ещё и минут пятнадцать «сандалил» репризы из «Нарочно не придумаешь», которые вызывали гомерический хохот. Однако на тот момент я выступал посильнее и эту конкуренцию выдерживал. Но Миша рос не по годам, а по месяцам. Прибавлял мастерство с каждым днём, и года через три я после него уже пройти хорошо не мог.
Его популярность сильно росла за счёт показов в «Вокруг смеха». У него тогда появились хорошие номера. Все зрители заметили «Аутогенную тренировку», «Шпиона». А потом он исполнил «Два девятых вагона». Эту историю привёз с гастролей Лёша Птицын, но Миша её развил до очень смешной миниатюры. Номер стал хитом. Миша понимал, что «Вагоны» публика запомнила лучше, чем его самого, и потому, выходя на сцену, всегда вставлял в свою речь слова о том, что он – автор «Двух девятых вагонов», чем, собственно, умножил свой успех.
Став профессиональным сатириком, он не перестал использовать мои репризы, и я на него обижался и порой устраивал скандалы. Но он говорил: «Лёнь, мне так нравится, как ты пишешь, что я не могу удержаться!»
После такого признания как-то уже и ругаться не хотелось. А через несколько лет я ему говорил: «Миша, ну что же это такое, ты перестал у меня таскать репризы. Я что, стал хуже писать?»
Нет, просто Миша стал писать лучше.
Теперь уже я у него учился. Он, например, открыл мне свою технологию. Надо много раз переписывать то, что пишешь.
Я попробовал. Действительно, при переписывании всё время что-то добавляется новое. А потом я прочитал в книге Вересаева, что Гоголь каждую свою вещь переписывал восемь раз.
Удивительно, что и Гриша Горин тоже говорил мне, что все свои вещи переписывал по восемь раз. Причём он Вересаева не читал и про Гоголя не знал.
С удовольствием вспоминаю, как Задорнов в восемьдесят каком-то году позвал меня и Смолина в пансионат ЦК ВЛКСМ «Ёлочка». Мы там давали концерт. Начинал я, и минут через тридцать весь зал скандировал. Потом выступал Смолин и доводил зал до повального хохота. А потом Задорнов довёл зал до истерики. И одна девушка даже… в общем, ей пришлось уйти с выступления.
