Когда он нас с Галкиным увидел на конкурсе артистов сатиры и юмора, мы даже не знали, что он в зале присутствует, и потом было совершенно неожиданным услышать его голос по телефону.
Я тогда жил в общежитии на Соколе, у меня была отдельная комнатка и бабушка-вахтер. По счастью, эти две категории счастья существовали независимо друг от друга. Бабушки дежурили на этаже, через сутки меняя друг друга. Скажу без ложной скромности, обожали меня все. Поэтому я ещё тогда менял бабушек как перчатки (заметьте, задолго до Прохора Шаляпина). Бабушки обладали немыслимой властью над постояльцами, поскольку имели доступ к телефону. Больше подобной привилегии не имел никто, а стало быть, никто и не решался портить отношения, ибо в противном случае после того, как в трубке раздавалось, к примеру: «А Серёжу можно?» – с высокой долей вероятности могло прозвучать: «Вы куды звоните?»…
Когда меня однажды позвали и я услышал голос, похожий на Задорнова, естественно, я сразу не поверил, что это он. Потому что уже тогда у меня в друзьях числились многие пародисты, а значит, мне уже звонили и Винокур, и Петросян, и даже Мэрилин Монро, ради этого безупречно овладевшая русским. Вот я и подумал, что это тоже очередной розыгрыш или от Миши Грушевского, или от братьев Пономаренко, или кого-то ещё.
Но слух у меня был очень хороший (впрочем, почему был, пока ещё до жизненного периода под девизом «Что он сказал?» далековато). Внутренний голос уверял, что не родился ещё пародист, который так точно мог бы передать его тембр. И тут на помощь пришёл сам Михаил Николаевич. Он сказал мне: «Серёжа, вы не женщина, поэтому я могу задать этот вопрос: сколько вам лет?» Я ответил: «Тридцать». Он говорит: «Простите, я вам не звонил тридцать лет». И я понял – Сам.
Мы с ним поговорили по телефону, и на следующий день у нас уже была очная ставка. Очень хотелось сказать друг другу фразу, которую обычно говорят восторженные зрители до или после концерта. Артисты эту фразу обожают: «Первый раз вас вижу живым»… Но было удивительно легко общаться. Михаил Михайлович Жванецкий как-то сказал при встрече Алле Борисовне: «Вот я не могу с тобой сразу расслабиться. Ну не могу. Хочется вытянуться в струнку, цокнуть каблуками, воскликнуть: «Да, мой генерал»… Вот если накатить грамм сто, а лучше двести, а ещё лучше сначала сто, а потом двести… Вот тогда мы на равных».
Мне с Задорновым «накатывать» не пришлось. И потом были эти полтора года совместной работы.
