Одинокий друг одиноких | страница 12
Подался опять в слесаря.
Но психиатрия настигла изнутри: 54 лет от роду, в конце войны, здоровяк-дед покончил с собой: отравился.
Произошло это в городе Кирове (Вятке), где дедушка работал на военном заводе. Дети — папа мой и сестра его Рая были далеко, на фронтах. Рядом была только бабушка Анна, простодушная, милая, добрая, но недогадливая..
Я был еще маленький, ни о чем не знал; бабушка и папа неохотно об этом рассказывали мне, даже взрослому. Какие-то столкновения на работе, в чем-то обвиняли без вины, как тогда всех… Чувствовал себя несправедливо гонимым, затравленным, одиноким, ну вот и все.
Наверное, сомкнулись внутри и образовали провал в черную дыру изгойство по жизни и тягостная обстановка. По скупым письмам чувствуется, как маялся, тосковал… Выдержал бы — до победы дожил бы, до радостной встречи. Мог бы еще увидать и меня подросшего, и другим внукам порадоваться, и любовь их принять и свою отдать.
А в начале войны погибла мамина мама, бабка Мария — Бабушка Солнышка, душегрейка нашей семьи, и не только нашей.
Вот ее лучистое лицо…
Была детским доктором. Перед войной — главным врачом московской детской Красно-советской инфекционной больницы в Сокольниках, там ее до сих пор помнят.
Ясный ум, дар врачебной любви к людям, проникновенное понимание, легкая твердость характера, сострадательность, юмор. Бабушка Солнышка делала неодиноким каждого, и в нашей семье тоже, особенно тяжелого характером деда Аркадия. С уходом ее все расползлось…
Во время войны лечила раненых от инфекций и сама заразилась сыпным тифом, сердце не выдержало..
Дед Аркадий Клячко, мамин папа, тоже высокий, могутный, с тяжелым шагом командора, с громовым басом, в 56 лет пошел на Великую Отечественную добровольцем, артиллеристом прослужил в званиях от рядового до майора, вернулся с контузиями и ранами, овдовевший.
Этого дедушку я хорошо помню, успел полюбить. Он научил меня играть в шахматы. Со мной и по сей день его трубка, я ее тоже курил, сейчас только нюхаю иногда…
Как и другой дед, был суров, добр и очень внутренне одинок… Об этом одиночестве, о жизни и характере деда Аркадия расскажу отдельно — повесть особая, связанная с историей всей страны…
Получив опыт работы со множеством одиночеств, в том числе собственным, могу теперь, наконец, выразить то, что в детстве лишь ощущал мучительно, бессловесно…
Каждый из нас, за редкими исключениями светлых личностей, вроде Бабушки Солнышки, впадает в одну и ту же ошибку: чувствует себя более одиноким, чем окружающие.
