— Тебе ведь нельзя сюда заходить, — почти загробным голосом произнесла девушка.
— Сегодня можно все, не переживай. Он сам попросил меня помочь тебе собраться. Хочешь, я причешу тебя?
Рада лишь покачала головой, сейчас ей и вовсе не хотелось разговаривать. Девушка прибывала в полной растерянности, совершенно не зная, что ей делать дальше. Как теперь жить среди предавших ее?
Девушки медленно направились к лесу, где поодаль, дожидаясь их, стоял Ваня, он и сам прекрасно понимал, что видеть его не хотят, но делать нечего — приказ вожака нужно исполнять, девушку придется доставить в деревню.
Все оборотни собрались на поляне, и лишь, молча, смотрели в след, уходившей прочь, Раде.
Дорога до дома показалась девушке вечностью. Она и сама не понимала, как переставляла ноги, просто бездумно шла вперед. Мила не отходила от подруги ни на шаг, бережно поддерживая ее под руку на протяжении всего пути. Троица остановилась почти у кромки леса.
— Рада, может, передумаешь, пока не поздно? — Но в ответ последовало лишь убедительное качание головой. — Что ж, тогда дальше тебе придется идти самой, мы за тобой пойти не можем.
Мила обняла подругу на прощанье, а Ваня бросил горькое — «Прости», — и побрел обратно, не дожидаясь, когда девушки попрощаются.
Женщины в деревне оживились, как только заметили, что из леса кто-то выходит. Как только, поняли, что это Радмила вернулась, так сразу переговариваться начали — куда ж без сплетен. Одна Анна бросила все, да к ней бежать.
— Радонька, доченька, с тобой все в порядке?
Рада глаза подняла, стоит, смотрит на женщину, а ничего сказать не может, как вспомнит, что ее сын вожаком оказался, так слезы наворачиваются.
— Девочка моя, не плачь. Уже нечего бояться, дома ты. Только одно скажи, сыночек мой, с ним все хорошо, там ли он?
— Там, хорошо. Потом, теть Ань, потом.
Радмила будто в трансе через всю деревню прошла да дома закрылась. Сидит возле двери — плачет.
Уж сколько дедушка не уговаривал его впустить, ответа не последовало. Так и день закончился, и ночь прошла. Может, так продолжалось бы и дальше, однако Рада где-то в глубине души понимала, что как бы ни было трудно, а жить продолжать нужно. Но тело не слушалось, девушка не могла сойти с места, так и сидела, погрузившись в свои мысли.
В дверь постучали.
— Радмила, хорошая моя, открой. Выходи, хватит уже. Я ведь переживаю, — дверь машинально распахнулась, и Рада вылетела на крыльцо, со сверкающими глазами.
— Думаешь, я не знаю, что ты меня на деревню выменял, даже по-человечески в лес отвести не смог.
