Я очень легко ее расколола. Стоило лишь слегка намекнуть, и Светуля вмиг покраснела, выдала себя с головой. Видимо, еще не признавалась в ЭТОМ — никому, включая саму себя.
Мы начали «дружить». Зависали в лесбийских клубах, сходили на пару концертов всем известных отечественных рок-див. И Света, казалось, пребывала в восторге, все больше проникалась той самой, нетрадиционной, атмосферой. И привязывалась ко мне.
Она была удивительно робкой, наивной, несмышленой. Но в то же время — невероятно отважной. Светуля отчаянно боролась со своими детскими комплексами и страхами. Хотела во что бы то ни стало казаться невозмутимой и взрослой. За такие старанья в пору давать награду.
Постепенно я даже прониклась к Светке симпатией. Стала называть ее Храбрый портняжка. Про себя, разумеется. Было в ней что-то такое, не знаю, утешительное, позитивное, нежное. Разноцветные лак, густо накрашенные ресницы, карамельный блеск на губах, белесые перышки длинной челки, сладкие духи, яркие украшения из пластика, значки на сумке, смешные дутые кроссовки, длинный бледно-розовый шарф крупной вязки, в который Светуля так уютно зарывала вздернутый носик.
В какой-то момент я поняла, что пересплю с ней без всякого отвращения, даже на трезвую голову. Окунусь в нее, как в невинное детство, где вечное лето, яркие краски, плюшевые игрушки и, вообще, каждый день — праздник. Я никогда не была такой: полной надежд, не разочарованной. Как-то вот пропустила эту стадию.
Я окучивала Свету несколько месяцев. Кет была в Киеве, изображала очередную злодейку, на этот раз — в сериале. Собиралась медленно, но верно очаровывать домохозяек. Планировала вернуться к Новому году.
Перед отъездом мы помирились. Я сделала вид, что принимаю ее условия. Наглоталась паглюферала, чтобы не лезть на стенку.
Аккурат к возвращению Кет я пригласила Свету в гости. Она пытливо взглянула на меня, словно заяц-трусишка, но согласилась. Я затарилась выпивкой. Было ясно: «живьем» моя «подружка» не дастся, придется методично опаивать ее до нужной кондиции.
И все получилось. План сработал. Мы устроились на ковре в гостиной. Я все смешила Светку какими-то историями, старательно убалтывала. И, между делом, наполняла ее бокал, который на удивление быстро пустел: бедняжка заметно волновалась. Я делала вид, что пью с ней на равных. Когда моя гостья бегала в туалет, выливала свою порцию в раковину или в кадку с пальмой. Не хотелось напиваться в хлам: и без того было гадко. Светуля не замечала подвоха, вскоре совершенно расслабилась, осмелела. Настолько, что стала поглядывать на меня вполне определенным, недвусмысленным взглядом.
