Да и потом, ничего такого я не увидела. Квартира и квартира, ну, с так называемым, евроремонтом. Трешка: две спальни и гостиная, совмещенная с кухней. Барная стойка в форме буквы «S», в ванной — джакузи, повсюду на полу — плитка, потертая такая, как будто старинная (нам так нравится, сказала Кристи), во всех комнатах — беспорядок средней степени ужасности. А еще — много всяких разных прикольных финтифлюшек (ну там, игрушек, статуэток, посуды, свечек и прочего добра), и сразу видно, что не из какой-нибудь там «Икеи» или «Красного куба», а действительно необычных, дорогих, скорее всего, купленных не здесь, у нас, а привезенных из всяких там заграничных поездок. Похоже, одна из сестер была искушенной барахольщицей. А может, они и на пару шоперили, не знаю.
Главный облом заключался в том, что, сколько я не шарила взглядом, явных намеков на то, что это жилище принадлежит Кет, не находила. Никаких там наград и почетных грамот на видном месте, никаких метровых отфотошопленных снимков с ней любимой, даже мелких фоток в рамочках — ничего такого не было. Манией величия моя Кет явно не страдала. Единственное, за что уцепился взор, — это надпись, черным маркером прямо по холодильнику: «Хватит жрать! Лучше выпей!». крупными печатными буквами. Мне подумалось, это дело рук Кет. И от этой мысли на душе потеплело.
Сначала мы варили спагетти. Точнее Кристи варила, так как я в готовке была полный профан, даже яичницу не умела нормально пожарить. В моей семье всегда кашеварила мама, кухня была ее святыней, заколдованным царством, она даже посуду всегда мыла сама и только сама, а нам с отцом оставалось лишь одно — беспрекословно поглощать ее стряпню и проваливать.
А Кристи с готовкой управлялась легко, сразу видно было, что ей это не в первой. Ну, правильно, подумала я, она ведь живет самостоятельно, по-взрослому, сама за себя в ответе, счастливица, блин. И я от всей души ей позавидовала, и, даже, не выдержав, озвучила эту свою зависть, завуалировано, конечно:
— Классно жить без родителей!
— Не знаю, — отозвалась Кристи. — Мои родители давно умерли. Разбились на машине.
Не буду в сотый раз повторять, в какой манере она все это сказала. Кристи, по ходу, всегда разговаривала одинаково, черным по белому, не расцвечивая эмоциями (да, про «ту еще истеричку» Лерка явно насочиняла; видно, решила тогда: я, что не ляпни — все проглочу).
— Как так? — опешила я. — Разве вы с сестрой…
— Родители Кет — не мои родители, — сообщила Кристи, при этом ловко сдирая кожицу с ошпаренных помидоров (кстати, в итоге она сбацала шикарный соус для спагетти). — С девяти лет я стала жить с ними. Наши с Кет матери были двоюродными сестрами. Другие родственники не захотели меня брать, так что…
