Впрочем, собственная внешность меня интересовала меньше всего.
Итак, я отправился в новое путешествие и провел около недели вне своего надежного жилища. Для начала я решил еще раз взглянуть на скалистую гряду, которую так неудачно пытался миновать, плывя на пироге, и возле которой меня едва не унесло течением в открытое море. В эту часть острова я пришел самой короткой дорогой, прихватив с собой подзорную трубу. Каково же было мое удивление, когда, взобравшись на холм, никаких бурунов у скал я не обнаружил – в том месте море было лазурным и совершенно спокойным.
Я остался, чтобы понаблюдать за этим загадочным явлением природы и только к вечеру следующего дня пришел к выводу, что причиной бурных течений является чередование приливов и отливов. К тому же существовал определенный промежуток, когда течения бурлили не у самой косы, а на значительном расстоянии от нее. В это время можно было совершенно безбоязненно обогнуть рифы на лодке и наконец-то вернуть ее домой. Однако память тут же услужливо явила картину моей первой морской прогулки, и я, вздрогнув, решил, что уж лучше построю еще одну пирогу, чем рискну повторить ужасное плавание. Пусть будет две лодки – каждая на своей стороне острова, ведь было же у меня два дома!
Первый – и самый главный, моя крепость, – находился под защитой холма и был обнесен двойной оградой. Внутри ухоженного дворика располагалась надежная палатка, а также погреб, кладовая с потайным ходом и тенистой живой изгородью. В пещере имелись очаг, стол, скамья, стулья; в кладовой, сухой и чистой, находились моя посуда и более дюжины корзин разных размеров, наполненных всевозможной провизией, в том числе зерном, из которого я научился печь хлеб. Погреб я также расширил, потому что запасы продуктов у меня не уменьшались, а только увеличивались. Я мог спрятаться от ливней в пещере, но в ясные дни спал в палатке или на свежем воздухе, бросив на траву пару фуфаек и закутавшись в плащ. Неподалеку от этого дома располагались оба поля, которые я старательно возделывал и засевал, из года в год получая отменный урожай ячменя и пшеницы.
Другое мое пристанище, «дачу» в лесу, я тоже содержал в полном порядке. Деревья, которые образовали сплошную живую изгородь, я регулярно подстригал, и все равно весь участок оставался в тени; лестница была надежно спрятана, и только я один мог попасть за ограду и пройти к надежному, укрытому парусиной шалашу. Здесь я проводил немало времени и часто оставался ночевать, поэтому в шалаше была устроена постель из козьих шкур.
