Робинзон Крузо | страница 47

«Бог мой, – подумал я, – а что, если это какая-нибудь часть Америки, населенная дикарями? Что стало бы со мной, попади я туда? Да ведь мой безлюдный остров и в самом деле рай…»

Эта мысль утешила меня, к тому же во мне вновь проснулась надежда. А вдруг на далеком побережье находится испанская колония, и тогда рано или поздно я увижу какой-нибудь проплывающий мимо корабль, который меня подберет. Но если это не так и белых людей там нет, а есть одни свирепые дикари, моя безопасность выглядит очень сомнительной.

Размышляя о своем открытии, я не спеша продолжал разведку. Эта часть острова показалась мне гораздо привлекательнее, чем та, где я поселился. Вокруг было зеленее, ярче – везде, куда ни посмотришь, сочные луга, густые рощи, голубое небо. В ветвях деревьев переговаривались пестрые попугаи, да так громко и живо, что мне захотелось поймать какого-нибудь. Я весь взмок, гоняясь за птицами, а пес мой веселился, распугивая их радостным лаем; наконец мне удалось взять одного в плен. Это оказался птенец гиацинтового ара, которого я благополучно принес домой, приручил и добился, чтобы попугай стал звать меня по имени. Замечу, однако, что для этого понадобилось несколько лет…

Прогулкой своей я остался доволен. В травянистых низинах попадалось большое количество зверьков с блестящим красноватым мехом, уже знакомых мне; гораздо позже я узнал, что их называют золотыми зайцами, иначе – агути. Видел я животных, похожих на лис и на небольших кошек с тигровой окраской. Тратить на них порох было пустым занятием – я догадывался, что в пищу они не годятся.

Я прошел около двух миль, если считать по прямой, но столько кружил, высматривая все новое, что до дома добрался совершенно обессилевшим.

Тем не менее в последующие дни я повторял и повторял свои походы, все чаще оставаясь на ночлег в лесу. Спал я в таких случаях на дереве, но иногда устраивался прямо на траве, огородив себя кольями; собака всегда была со мной и чутко отзывалась на приближение любого дикого зверя.

Однажды, выбравшись к берегу моря, я окончательно убедился, что избрал далеко не самое лучшее место для жизни. Там за полтора года мне удалось поймать всего трех черепах; здесь же их было несметное множество. А какое тут было разнообразие птиц! Я не знал почти ни одной, но мясо тех, что я подстрелил, оказалось на удивление вкусным. Можно было бы продолжать охоту, но я решил поберечь порох. И хоть эта часть острова мне приглянулась, я так и не решился покинуть свою крепость. Пройдя по побережью еще с десяток миль, я повернул назад, к дому, оставив на последнем рубеже моего путешествия метку, – чтобы в следующий раз достигнуть этого места, обойдя остров с востока.