Что, вправду увидит на дверях учреждений — объявления, похожие на это: «Райком закрыт, все ушли на фронт»; листовки на столбах, чёрные длинные рупоры динамиков (ведь радиоприёмники тогда были не у всех)? И — услышит, стоя в толпе там: как через них объявляли и сводки Совинформбюро, или воздушную тревогу?..
Нет, но… можно же будет рассчитать — и в самое опасное место и время его не пошлют! Он ведь должен — не напрасно рискнуть собой, не сделать так, чтобы кому-то пришлось идти на лишний риск, спасая его — а побывать там и вернуться! Он — не участник боёв, он — свидетель! Его дело — увидеть и рассказать! А для этого — быть заранее готовым к тому, что может там увидеть; и — как себя вести, чтобы не создать каких-то ложных положений…
И своими трудностями, лишениями — та эпоха тоже как-то сразу «повернулась» к нему при этой подготовке… Очереди в магазинах; комендантский час — когда нельзя было свободно ходить ночью по улицам, как теперь; документы — которые надо всегда носить с собой… Но — тут-то он понимал: когда сколько людей на фронте, все силы брошены на победу над врагом — нельзя выделить кого-то «лишнего» для обычных мирных дел! И надо же — не пропустить, не прозевать среди множества оставшихся в тылу мирных людей — даже одного пробравшегося туда скрытого врага, диверсанта…
Ну, а что всё же подсознательно тревожило…
Возможность — нелепостей, ложных положений, о которых не хотелось и думать!
Там ведь… в шпионы где-то набирали, и забрасывали в советский тыл — взрослых? Никто не мог бы, не должен принять за кого-то подобного — его, мальчика!
И… Да: вот потому, наверно (тоже поправка на суровое время!) — нельзя было послать кого-то старшего, и конкурс проводили — среди детей! Увы, приходилось учитывать и этот фактор: кто — не возбудит там ненужных подозрений! Чьё присутствие будет, с одной стороны — естественно; а с другой — не подозрительно, не вызовет нездорового любопытства!..
Возможно, когда пришли в движения большие массы людей — само по себе появление где-то незнакомого человека не так уж и странно; но явно старший по возрасту — вполне мог быть принят и за переодетого врага (как тогда говорили — «в штатском»)! Вот и решили…
…И всё это вспоминал сейчас Валентин Сорванцов — идя казавшимися как-то особенно длинными коридорами Института, в то его дальнее крыло, где и находилась кабина перемещений во времени. Сегодня, в день, когда наконец было объявлено, что всё готово — и она ждала его…
