«День и ночь пылили грузовики по плоской заволжской степи. Коршуны, садившиеся на телеграфные столбы, становились серыми от пыли, поднятой движением сотен и тысяч колес и гусениц, верблюды тревожно озирались, — им казалось, что степь горит, — могучее пространство все клубилось, двигалось, гудело, воздух стал мутным и тревожным, небо заволокло красной ржавой пеленой, и солнце, словно темная секира, повисло над тонущей во мгле землею.
Дивизия почти не делала остановок в пути, вода вскипала в радиаторах, моторы грелись, люди на коротких остановках едва успевали глотнуть воды и отряхнуть с гимнастерок тяжелую, мягким пластом ложившуюся пыль, как раздавалась команда: „По машинам!“ И снова моторизованные батальоны и полки, гудя, двигались на юг. Стальные каски, лица, одежда, стволы орудий, крытые чехлами пулеметы, мощные минометы, машины, противотанковые ружья, ящики с боеприпасами — все сделалось рыжевато-серым, все покрылось мягкой теплой пылью. В головах людей стоял шум от гула моторов, от хриплого воя гудков и сирен — водители боялись столкновений в пыльной мгле дороги и все время жали на клаксоны. Стремительность движения захватила всех — и бойцов, и водителей, и артиллеристов. Только генералу Родимцеву казалось, что его дивизия движется слишком медленно… И генерал все торопил движение, все повышал и без того бешеный темп его, все сокращал и без того короткие остановки. И напряжение его воли передавалось тысячам людей…»
Нужно отдать должное организаторам этого марша и шоферам. Мы прибыли к месту своего назначения — в Ахтубу — в полном порядке, никто не отстал.
Тут уже чувствовалась близость фронта: движение войск, масса машин, подвод, навстречу везли раненых. На рассвете нам на ходу роздали патроны, гранаты, и полк — теперь уже пешим порядком — направился к Сталинграду.
Над Сталинградом висел зловещий столб черного дыма, который мы видели по дороге в Ахтубу, а когда пришли в Красную Слободу, что напротив города, — он уже закрыл небо: горели нефтехранилища. В городе пылали пожары.
Мы пришли к переправе вечером, но от зарева пожарищ было светло словно днем. Сгрудились у колодца — напиться воды. Подошла девушка-лейтенант, зенитчица. Ну, наше дело молодое, завели разговор: кто да откуда? Она: «А вы?» Мы: «В Сталинград». Тут она как заплачет!
— Я была в зенитных частях под Сталинградом. Как танки подошли, мы против них зенитки развернули, стали стрелять. И все наши девочки там погибли… Убиты, раздавлены… Одна я живая осталась…
