– Ого! – проговорил Дантон, заметив смущение Марата. – Гражданин Симурдэн оказывается здесь нелишний. И он протянул Симурдэну руку.
– Ну, так вот что, – продолжал он, – нужно объяснить гражданину Симурдэну, в чем дело. Он подошел как нельзя более кстати. Я представляю здесь собой «гору», Робеспьер – Комитет общественной безопасности, Марат – Коммуну, Симурдэн – Клуб епископского дворца. Пусть он нас разберет.
– Хорошо, – проговорил Симурдэн спокойным голосом. – Так в чем же дело?
– Дело идет о Вандее, – ответил Робеспьер.
– О Вандее? – переспросил Симурдэн и продолжал: – Да, это дело серьезное. Если революция умрет, она умрет благодаря Вандее. Одна Вандея страшнее десяти Германий. Для того чтобы Франция могла жить, нужно убить Вандею.
Эти немногие слова расположили Робеспьера в его пользу. Тот, однако, обратился к нему с вопросом:
– А вы, случайно, не бывший ли священник?
Облик бывшего священника сразу же бросился в глаза Робеспьеру, бывшему адвокату.
– Да, гражданин, – ответил Симурдэн.
– Ну, так что же из этого! – воскликнул Дантон. – Дельный священник стоит всякого другого. В революционные эпохи священники переливаются в граждан, как колокола – в монеты и в пушки. Данжу – священник, Дону – тоже[194]. Тома Лендэ[195] состоит епископом эврезским; да вы сами, Робеспьер, сидите в Конвенте бок о бок с епископом бовэским Массье. Старший викарий Вожуа входил в состав комитета десятого августа. Шабо[196] – капуцин[197]. Жерль[198] принимал присягу в зале для игры в мяч[199]; аббат Одран[200] потребовал, чтобы Национальное собрание было объявлено стоящим выше короля; аббат Гутт[201] потребовал у Законодательного собрания, чтобы с кресла Людовика Шестнадцатого был снят балдахин; аббат Грегуар[202] внес предложение об упразднении королевской власти.
– Да, и предложение это было поддержано, – захихикал Марат, – фигляром Колло-д’Эрбуа[203]. Они вдвоем сделали дело: священник повалил трон, комедиант низверг короля.
– Возвратимся, однако же, к вандейским делам, – вмешался в разговор Робеспьер.
– Ну, так что же там нового? – спросил Симурдэн. – Что творится в этой вашей Вандее?
– А вот что, – ответил Робеспьер, – она нашла себе предводителя; она вскоре станет кошмаром.
– А кто этот предводитель, гражданин Робеспьер?
– Это бывший маркиз Лантенак, присвоивший себе титул бретонского принца.
– А-а, я его знаю, – проговорил Симурдэн, кивнув головой. – Я был священником в его поместьях. Прежде он больше занимался женщинами, чем войной, – прибавил он, подумав немного.
