Лишь только люди покинули это место, начался пир. Тушу мёртвого волка рвали со всех сторон. Крики и драка за кусок мяса были слышны далеко за пределами этого места. Через некоторое время ветер облизывал лишь белые кости, разбросанные по камням.
Кровь из раны Джона всё ни как не останавливалась, и Анна меняла повязки почти каждый час. Джон становился всё бледнее и бледнее и не мог уже быстро идти. Скоро его бросило в жар, на лбу выступила испарина и ноги перестали слушаться его.
— У тебя заражение, — сказала Анна. — Нужно промыть рану, а у нас нет чистой воды.
Но молодой человек её уже не слышал, он без сознания упал на камни. Анна в испуге подбежала к нему, но чем она может помочь Джону среди камней? Девушка сосредоточенно думала, вспоминая, что рассказывал проводник о содержании рюкзаков, но все бинты и спирт были уже истрачены. Она оттащила Джона в тень, укрыла его шкурой и сменила повязку. Её сосредоточенный взгляд смотрел на молодого человека, улавливая любое даже незначительное его движение.
— Я спасу тебя! — горячо сказала она.
Взяв флягу, девушка отправилась на поиски чистой воды и помощи. Как же обрадовалась она, когда увидела совсем рядом еле приметную хижину. Дымок из трубы говорил о том, что кто-то в ней живёт и может оказать помощь. Анна взгромоздила на себя все вещи и потащила Джона к спасительному домику.
Стучать в дверь не пришлось. На порог выбежала маленькая сморщенная старушка с носом, похожим на пуговку. Она внимательно посмотрела на девушку и на Джона и покачала головой.
— Помогите нам, пожалуйста, — сказала Анна на китайском.
Старушка наморщила и без того морщинистый лоб, что-то тихо сказала в ответ и показала на открытую дверь. С огромным трудом они втащили Джона в дом и положили на кровать. Он всё ещё был без сознания и весь горел. Старушка сняла его повязку и покачала головой, увидев воспалившуюся рану. Поковырявшись на полочке и пошумев стеклянными бутылочками, женщина нашла то, что искала. Промыв рану и залив её настоем, она посыпала на шов белым порошком. Затем развела ещё один настой и отдала его Анне.
— Влей в него, — сказала она.
Долгая и томительная ночь прошла в хижине. Жар не хотел спадать, какие бы снадобья не вливали в Джона. Анна обтирала его холодной водой, старушка заваривала настои и жгла благовония. Джон метался по постели в жару и в бреду. Он кричал что-то бессвязное, звал Анну и стонал. Девушка с трудом переносила его страдания. Она плакала и сжимала руки Джона, целовала его и снова плакала. К утру жар спал, и Джон уснул спокойным сном. Вместе с ним уснула и Анна. Она так вымоталась за эти дни, что проспала почти сутки. Старушка не трогала молодых людей, лишь изредка проверяла Джона и меняла ему повязку на ране.
