– Дома Андрей Матвеевич? – спросил он.
– Нет еще, отец мой!
– Что с тобой сделалось, Варвара Ивановна? Ты побледнела и вся дрожишь!
– Ничего, Василий Петрович. Так, что-то зябнется!
– А в горнице у вас очень тепло. Не сделалось ли чего-нибудь худого?
– Нет, отец мой, все благополучно!
– А где Наталья Петровна?
– Она все еще гуляет с братцем.
– До сих пор гуляет! Да как же это, Варвара Ивановна? Я братца ее встретил одного на улице, вскоре после обеда. Он сказал мне, что Наталья Петровна осталась с тобою.
– Ох, Василий Петрович! Как бы ты знал, как мне тяжко и горько! Ума не приложу, что мне делать, окаянной. Лукавый меня попутал!
– Как, что это значит?
– Покаюсь тебе во всем, как отцу духовному. Только не брани меня, кормилец мой!
– Ради бога, скажи скорее, Варвара Ивановна, что сделалось?
– А вот видишь, батюшка. Ты сегодня с мужем шептался, как мы шли от обедни. Я и пристала к нему: скажи, о чем вы шептались? Он долго не говорил. Однако ж я на своем поставила. Он, вишь ты, без вишневки обедать не может. Мне в голову и приди: не дам ему вишневки, пока всего не перескажет. Он крепился, крепился, да наконец мне все и рассказал; не велел только говорить Наталье Петровне.
– А ты, верно, не утерпела, Варвара Ивановна? Так ли?
– Согрешила, грешная! Хотела было ее утешить и сказала только, что матушка ее жива и здорова; а она и привязалась ко мне. Я ей больше ничего не открыла. Пусть провалюсь сквозь землю, если я лгу! Она сама догадалась. Побледнела, задрожала да и кинулась вон из горницы. Я за ней. Куда тебе! И след простыл! Выручи меня из беды, Василий Петрович, помоги как-нибудь, отец родной!
– Встань, Варвара Ивановна, встань! Как тебе не стыдно в ноги кланяться!
– Батюшка ты мой! Не встану! Мне совестно даже глядеть на тебя.
– Не заметила ли ты, по какой улице и в которую сторону ушла Наталья Петровна?
– Невдомек, отец мой.
– Она, верно, пошла к Милославскому! Дай Бог, чтоб я успел остановить ее.
Бурмистров сбежал с лестницы и, вскочив на свою лошадь, пустился во весь опор по берегу Яузы к мосту. Он вскоре скрылся из глаз Варвары Ивановны, смотревшей из окна ему вслед.
Опять раздался стук у калитки. Вошел в горницу брат Натальи. Бедная Лаптева принуждена была и ему покаяться в своем согрешении. И тот бросился опрометью в погоню за сестрою.
Наконец еще стучат в ворота. «Ну, это муж, сердце чувствует!» – шепнула Варвара Ивановна, вскочив со скамьи и отирая платком пот с лица.
– Куда ушел хозяин? – спросил решеточный приказчик, войдя в горницу. – У ворот сказали мне, что его дома нет.
