«Она стала самой дорогой и самой коварной шлюхой в Ианте,— с грустью подумал он.— А я Магистром. И, боги тому свидетели, это не принесло мне ничего, кроме горя».
— Не все сказки становятся явью,—сказал Гинмар вслух.— Пойдем дальше?
Он осторожно поднял ее на руки.
— Я тоже вряд ли стану царицей,— проговорила Лиара.— Но я не умру. И ты... ты не должен.
«Не должен,— мысленно повторил Гинмар,— Даже на смерть у меня нет права». И тут вдруг он осознал то, во что боялся поверить: пытка, которую он, стиснув зубы, терпел так долго, начала ослабевать.
У края неба догорал не пятый, а двенадцатый закат.
* * *
На рассвете его взору предстали далекие белые стены Ианты, казавшиеся еще прекраснее в сиянии зари. До них еще следовало добраться, но теперь Магистр наверняка знал, что ему вновь суждено увидеть свой город.
— Я дошел,— выдохнул он, смаргивая предательскую влагу с ресниц.
— Да.
Он обернулся не сразу.
— Я почему-то так и думала, что ты дойдешь до Ианты.
— Так ты была рядом?
— Конечно. Не могла же я бросить Лиару на произвол судьбы. Я вернулась сразу, как только услышала ее крик.
— На нее напал зверь. Не я.
— Знаю. Я ведь все видела.
— Все?
— Вот именно. Все эти дни. И ночи.
Соня не стала распространяться о том, каких усилий ей стоило сдерживать себя, чтобы не вмешаться.
Сердце девушки, вопреки горькой непрощенной обиде, обливалось кровью, когда она наблюдала за своим другом и Лиарой. Но она понимала, что его держит только безвыходность положения, отсутствие надежды на помощь со стороны. Гинмар должен был справиться сам.
— Посмотри на меня.
Он, немного помедлив, повернул голову. Соня удовлетворенно кивнула. Не имело никакого значения, что его лицо больше всего походило на обтянутый кожей череп. Зато глаза стали прежними, ясными и сияющими, такими, какие она помнила и любила.
Безумие, плескавшееся в них восемь закатов назад, бесследно исчезло-
— Свободен,— сказала Соня.— Твоих оков больше нет.
— Я знаю,— подтвердил Гинмар тихо.
— Тогда мы сможем разбить и еще одни,— уверенно проговорила девушка и свистнула, подзывая лошадей.— Вероятно, ты достоин въехать в столицу как победитель, на белом коне. Но, за неимением такового, придется обойтись гнедой кобылой. Зато она вполне выдержит тебя и Лиару. Кстати, что ты с ней сделал? Она стала кротка, как ягненок. И смотрит на меня так, словно в жизни не мечтала поужинать нашими потрохами!..
— А он меня всю дорогу хорошо кормил,— в тон Соне ответила Охотница, и обе девушки рассмеялись.
