Симаков вцепился узловатыми пальцами в подоконник, пытаясь успокоить проснувшуюся волну эмоций.
Теперь он верил в то, во что верили Дмитрий и Александр Седых. Что мир можно изменить, что жизнь можно сделать лучше — главное только не отдаваться на волю течения, а что-то делать, сопротивляться, барахтаться.
А солнце медленно просыпалось, отражаясь в его глазах — бесконечно горячее, полное силы и света.
Он захлопнул окно и сел за стол. У него впереди очень много работы: сегодня его агентство в двенадцать ноль ноль в прямом эфире будет транслировать по всем основным информационным каналам Европы заседание Мирового Правительства. До этого момента нужно успеть на базе дневника Дмитрия Седых сделать небольшой, но очень информативный ролик.
И пусть будет скандал, пусть начнется великая смута. Его, конечно же, снимут с должности, обоих Седых скорей всего выпустят на свободу, высокопоставленные чиновники начнут оправдываться, и, может быть, в итоге дело замнут. Но кто имеет уши — тот услышит.
«Я не умею писать стихов, но я сумею родить свое солнце!» — проговорил себе под нос Симаков, принимаясь за дело.
