– Прислал ты сказать мальчонку, что, мол, «князь ужо тебя позовет, а теперь почивает, ступай, дескать, подобру-поздорову». Как же так, князь? Или раздумал? Так лучше честью прямо скажи, а то негоже так по-басурмански…
– Ничего я не раздумал, ничего приказывать не велел. Спал я, тебя дожидаючи, это верно.
– Стало быть, мальчонка наврал! – засверкал Пронский глазами. – Ну и быть же ему драным. – Он хотел кликнуть казачка, но Матрена, выступив вперед, остановила его:
– Постой, князь, мальчонка не виноват. Я приказ этот послала.
– Ты? Так, стало быть, холопка приказы у тебя здесь дает? – злобно усмехнувшись, спросил Пронский.
Матрена гордо выпрямилась и с той же злобой ответила:
– Не холопка я, и тебе, княже, это ведомо! Приказ послала я потому, что князь тяжко болен был, силами еще не подобрался… Соснул он маленько, а тут его будят; ну, я и раздумала: дела-то ваши не ахти какие, время терпит, а ты не обессудишь… Вот только норов твой забыла…
Она некоторое время стояла задумавшись, потом повязала голову теплым платком, надела валенки и шубку и тихонько вышла из дома.
Князья тем временем подъехали к дому Пронского и остановились у открытых ворот, где им навстречу тотчас же высыпала дворня и стала бережно высаживать их.
Это был тот самый дом, что привлек внимание князя Леона Джавахова в день его столкновения с боярином Черкасским; но теперь ставни были открыты и запоры повсюду сняты.
– Зачем меня сюда привез? – с удивлением спросил Черкасский, подымаясь на крыльцо и оглядывая странный дом.
– А куда ж еще? – усмехнувшись, ответил Пронский.
– Ведь это дом боярина Семена Стрешнева?
– Его. Так что ж из того?
– Сослан он в Вологду за волшебство, – вздрогнув, ответил Черкасский и опять робко оглянулся.
– Так что ж из того? – повторил Пронский с насмешливой улыбкой. – Не бойся! Теперь волшебство отсюда изгнали! Этот дом я купил у родичей опального…
– Небось духи здесь водятся? – шепнул Черкасский.
– Злых здесь тьма! – с насмешкой во взоре, но серьезно ответил Пронский.
– С нами крестная сила, место наше свято, чур меня, чур! – заметался суеверный князь-великан. – Да зачем же ты меня сюда-то привез? Прощай, князь! – сердито кивнул он головой и повернулся уже, чтобы идти обратно.
– Погоди, князь Григорий, не петушись. Попытка – не пытка. Теперь час еще ранний, не бесовский, бесы еще почивают… Ты выкушай спервоначала чарку браги, на красу девичью полюбуйся, а потом и с Богом, никто тебя не удержит.
