– Добрая государыня, до всех ласковая, – проговорил Лефорт, – вот меня только не больно жалует. Так иной раз взглянет сурово, что не знаешь, куда деваться.
– Ничего, господин Лефорт, ты этого не принимай к сердцу, не обижайся. Сам знаешь – у нас до сих пор не очень-то иностранцев любят, да ничего, стерпится-слюбится.
– Я и не обижаюсь. Ну а вот что ты мне скажи, государь, как ты доволен своими молодцами-потешниками? Посмотрел я нынче на них, скоро они всю солдатскую науку вытвердили, быстро обучаются. Теперь не в долгом времени нужно будет приступить к примерным сражениям.
– Об этом я уже и сам подумываю, – сказал Петр, и глаза его заблестели, – непременно нужно будет. Пора, наконец, нам иметь доброе войско, а то покудова только срам один, позор… Идут ничего не зная, ступить не умеют. Встретился неприятель, да какой же – кочевники! Тоже люди неумелые; а наши сейчас же спину покажут, да и драло! Позор, позор!.. Вот теперь этот поход крымский… Сердце кровью обливается – чай, у вас на Западе как над нами смеются! Нет, нужно мне как следует обучить свое войско. Будет смеяться над матушкой Русью! Пора показать, что и мы тоже кое-что можем. Эх, время-то идет больно скоро, да силы мало в руках человеческих: когда-то удастся все сделать, что надобно. А сколько-то надобно! Куда ни взглянешь, за что ни возьмешься, все сызнова начинать нужно, все не годится старое… Иной раз после работы-то завалишься на боковую, заснуть хочется, а тут и то, и другое, и третье придет в голову. И то вот так бы устроить, другое беспременно начать надобно, ну и думаешь, и думаешь, ворочаешься с боку на бок. А как тут сделаешь, когда почитай что одному делать приходится? Спасибо вот тебе, Лефортушко, что учишь уму-разуму да помогаешь – на наших-то плохая надежда… Вот хоть бы князь Борис Голицын – человек большого разума – сам много учился, так мог бы видеть, где польза; а станешь говорить с ним: «Да к чему это? – отвечает, – да ведь до сих пор же никогда этого у нас не бывало!» Просто тошно мне глядеть на него, как заслышу такие речи…
– Да… – протянул Лефорт, – трудненько тебе, государь, особливо коли государыня-правительница руки связывает…
– Не говори! – крикнул он. – Не говори!.. Терплю я, терплю, да недолго моего терпения хватит… Довольно! Я уж не ребенок… Скоро я покажу ей, что недаром венчали меня на царство… Много она намутила… А теперь этот поход голицынский – всю кров; во мне поднимает!.. Не хочу дольше терпеть поношения государству. Попировала сестрица, погрешила довольно! Будет! Пора ей образумиться. Что там ни делай, а ведь не станет девка мужчиной! Не время теперь для бабьего царства – работы больно много, не ей справиться с этой работой!..
