У Вики очень живой внутренний мир и она всегда умеет себя преподнести. У нее хорошо поставлена речь, она всегда может подобрать нужные слова, изящно жестикулируя. Все в ней кажется крайне приятным и привлекательным, что не может меня не влюблять в нее. Я рассудительно это подмечаю, но не могу не смотреть на нее завороженно, подавляя в себе все инстинкты, которыми мой организм пытается привести меня в чувство, на молекулярном уровне сообщая мне, мол «чувак, все постанова, мужайся, скоро тебя поимеют». Brace yourself, something is coming. Но я не могу ничего поделать с этим.
Выбравшись буквально из-под земли, мы решаем зайти в ближайшее кафе, Шоколадницу, на углу соседнего дома. Пока мы проходим эту дистанцию я обращаю внимание на одинокого музыканта, который стоит на площади рядом со станцией и пронизывающим глухим тоном человека, у которого нет слуха, поет строчки группы «Сплин»:
«Сколько лет прошло, всё о том же гудят провода,
Всё того же ждут самолёты.
Девочка с глазами из самого синего льда
Тает под огнём пулемёта.
Должен же растаять хоть кто-то»
А глаза у нее и впрямь из самого синего льда…
Заходим, раздеваемся, садимся, заказываем кофе. Я сижу как-то неуверенно, положив локти на стол, слегка сгорбившись, и с чувством человека, у которого остались считанные минуты до приведения смертного приговора в исполнение, осознаю всю свою незначимость и никчемность. Я противлюсь этой беспомощности и пытаюсь привести себя в чувство, начиная общение первым:
– Ну, так что? Как твои делишки? Что нового вообще произошло с тобой за те дни, что мы с тобой не виделись?
Я стараюсь с интересом смотреть ей в глаза, натурально улыбаться и заглушить свой внутренний голос. Видимо вживаться в роль у меня получается также плохо, как и быть отличником. Наверное, все-таки нужно было начать употреблять героин, чтобы к сегодняшнему дню уже сторчаться. И как это я так, думаю я с иронией про себя? Видимо выбрал не тот стул. Все эти мысли посещают меня, пока я наблюдаю такое же наигранное, как мне кажется, участие ко мне с противоположной стороны.
– Ой, все замечательно, вчера ходили с Илонкой на выставку, посвященную Антонио Гауди. Ты наверное знаешь, это известнейший испанский архитектор, многие работы которого представлены на улицах Барселоны…
И она начинает описывать, как они с однокурсницей полдня провели в этом центре искусств черт знает где, что там было и как это было. А я сижу с натянутой улыбкой и инстинктивно киваю, словно я полностью с ней солидарен. Но это не так.
