Тот подробно рассказал ему свое приключение.
– Но ведь должно же все это когда-то окончиться! – с негодованием воскликнул Лельский. – Ладно, дай мне честное слово, что ты никому на свете не расскажешь о том, что я тебе открою.
– Клянусь честью!
Зайдя к нему домой, Лельский имел с Валерианом продолжительную и тайную беседу.
Прощаясь с ним, Валериан подал руку капитану и сказал:
– Сразу же после поединка, если останусь жив, я приду к тебе и тогда располагай мною. Я – ваш!
Вскоре пришел и Ханыков, который жил в одном доме с Валерианом. Увидев, как его арестовали по приказу герцога, он уже считал своего друга безвозвратно погибшим. Каково же было его удивление, когда дверь ему открыл сам Валериан, живой и здоровый.
– Что это значит? – спросил Ханыков, увидев лежащую на оселке саблю.
– Завтра в пять я дерусь с братом герцога.
– Ты только за этим и вырвался у меня из рук?
– Было бы низостью удерживать меня от поединка с этим ничтожеством.
– Конечно, я никогда не был до такой степени влюблен, но даже в этой приятной горячке я бы никогда не бросился бы драться с Бироном. Я бы сначала посоветовался с фельдмаршалом, который всех нас так любит, попросил бы его защиты, и он бы уладил дело без лишних хлопот. А теперь либо он тебя убьет и будет считать Ольгу своей неотъемлемой собственностью, либо ты его убьешь или ранишь, и об этом непременно узнает герцог. И тогда ты – пропал!
– К чему теперь все эти рассуждения? – с досадой бросил Валериан.
– А к тому, чтобы ты немедленно шел к Миниху и просил его покровительства. Я уже рассказал ему твою историю. Он берется выступить посредником между Бироном и тобой. Заверяю тебя, не только брат герцога, но и сам герцог побаивается этого умного и благородного человека.
– И Карл Бирон будет после этого везде называть меня подлым трусом. Ну нет! Я должен драться. Честь мне дороже жизни.
– А что такое честь?
– Странно, что капитан гвардии об этом спрашивает.
– Еще удивительнее было бы, если бы капитаны всего света вместе со мной дали бы точное ее определение. Мне кажется, что честь велит нам без страха идти на неприступную батарею и проливать кровь за отечество, но глупостей делать офицерская честь не велит. Если кто рубль у человека украдет, все зовут его вором, а похитить на поединке жизнь человеческую, которую за сокровища всего света возвратить нельзя, – пожалуйста! Это можно, все говорят, так честь ему велела.
– По крайней мере, драться я буду не из-за пустяков.
