У с о л ь ц е в (захохотал). Слушай, Дашка, глупо невероятно, но заманчиво.
Вошла Н а т а л ь я Б о р и с о в н а.
Н а т а л ь я Б о р и с о в н а. Тебе звонил Можаров, просил отзвонить.
У с о л ь ц е в. Перетопчется. (Взял Дашкину тетрадку, листает.) «Изучение кариотипа мыши линии Це-Бе-А при различных методах окраски». А как же школа, твой кружок любимый, доклад этот?
Даша посмотрела на мать. Наталья Борисовна усмехнулась, вышла.
Д а ш а. Я не собираюсь его показывать.
У с о л ь ц е в. В школе тоже сложности?
Д а ш а. Папа, я не католичка, исповедоваться не люблю.
У с о л ь ц е в. Ты становишься злой, Дарья. И злой по убеждению — худший вариант.
Д а ш а. А ты добрый? (Не дождавшись ответа.) Каждый обороняется как может: кто добротой, кто злостью. Я смогу подождать немного, если ты обещаешь, что мы уедем. Хотя каждый раз, когда мне приходится заходить туда, — меня трясет. Тон этот ее, разговоры. О бражке, где она была Мона Лиза и Лиз Тейлор сразу, о музее, где все перед нею преклоняются… Портрет этот знаменитый, она скоро свечки перед ним будет ставить. (Села.) Папа, тебе тоже нельзя жить в этом доме… Не могу я тебе всего сказать.
У с о л ь ц е в (все еще листает тетрадку). Объясни мне, что такое «кариотип» и зачем мышь красят?
Д а ш а. Красят не мышь, хромосомный набор. (Подвинула к себе тетрадку.) Решай лучше, что нам делать. Сейчас, тут же. (Начала писать.) Только не шебуршись, мне надо работать.
У с о л ь ц е в. Я буду сидеть тихо.
Даша положила «Кузьмича» на прежнее место. Усольцев сидит молча.
Общая комната.
Н а т а л ь я Б о р и с о в н а (сосредоточенно что-то ищет). Вот здесь они лежали.
С е в а. Мама! Какие полотенца?
Н а т а л ь я Б о р и с о в н а. Вафельные. Я их всегда даю ему в командировку. Он любит вафельные. У вас у всех — великие проблемы, а у меня — пустяки, но если бы не эти пустяки, вы бы давно заросли грязью. А у меня еще работа, которая для вас — тоже пустяки. Не могу больше, честное слово. (Села, обхватила голову руками.)
Г а л ю с я (не отрываясь от журнала). У меня денег нет. Я все реализовала из своего, что было товарного. Осталась только вот эта тряпочка (потрогала свой наряд) и две пары штанишек.
С е в а. Начальник плавстройотряда — слова-то какие кривые… Он же со сдвигом, честное слово. Не знаешь, как подступиться. Представляю, как от него плачут на работе… Я у него больше клянчить не буду, слышишь, мать…
Г а л ю с я (объективно). Я понимаю, Наталья Борисовна, Севке, конечно, больше подошла бы какая-нибудь простая девушка из простой профессорской семьи и чтобы просто училась в аспирантуре…
