М у ж. Да. Много же ты на меня накопила.
Ж е н а. Ничего я не накопила. Но нам не двадцать лет.
М у ж. Разумеется, не двадцать.
Ж е н а. Пожалуйста, не обижайся, только этого недоставало, это уже самое глупое.
М у ж. А чего мне обижаться… Нам действительно уже не двадцать. (Посидели молча, отчужденно, глядя на реку.)
М у ж (как всегда, идя на сближение первым). Как-то легче стало дышать, правда?
Ж е н а (отсутствующе). Правда.
М у ж. В сущности, здесь неплохо. Так вот посидеть.
Ж е н а. Неплохо.
М у ж. Никуда не торопиться. Последние годы у меня все время такое ощущение, что вот — не успею, не догоню, упущу. Даже из-за пустяков. Пожалуй, больше всего из-за пустяков. Понимаешь?
Ж е н а. Понимаю. (Глубоко втянула воздух.) Действительно, как-то легче дышать. (Огляделась.) С реки тянет, и солнце как будто поубавилось…
М у ж. Облаками прикрылось. Видишь — перистые облака.
Ж е н а. Перистые?
М у ж. Помнишь, в школе проходили: кучевые и перистые. И расположились почти точно по кругу.
Ж е н а. Это называется ореол божьей матери.
М у ж. Откуда ты знаешь?
Ж е н а. Елена Николаевна рассказывала. Помнишь, на даче. В Ораниенбауме. Старушка из бывших.
М у ж (берет ее руку, прижимает к своей щеке). Не сердись на меня, ладно? Что все у нас так получилось.
Ж е н а. Я не сержусь.
Голос кассирши из динамика: «В одиннадцать ноль-ноль отправляется дополнительная «ракета». Продажа билетов будет производиться за пятнадцать минут до отправления».
М у ж. Ну и пускай себе отправляется. Я больше стоять не буду. А мы как решили, так и сделаем. Побродим, действительно, по городу… Пошли, пошли!..
С пристани доносится какая-то танцевальная музыка — из той, что набила оскомину, но действует безотказно. Он берет ее за руку, они делают несколько танцевальных движений.
(С неловкой лихостью.) Может, нам все-таки двадцать?
Ж е н а (с улыбкой). Не уверена.
М у ж. Идем. Пофланируем — без всякого плана, ничем себя не связывая, потом посидим в ресторанчике…
Ж е н а. В каком?
М у ж. Мало ли их там!.. В «Олене», в «Медведе», в «Охотничьем домике» — помнишь, мы видели рекламу?
Ж е н а. Десятиклассник сорокалетний. Что ты, не знаешь, что такое ресторан в воскресенье летом?
М у ж (выпустив ее руку, немного досадливо). Знаю, ну и что?
Ж е н а (отрезвляюще). Начать с того, что мы туда не попадем. Город набит интуристами, экскурсантами. А если даже попадем…
М у ж. То?
Ж е н а (уже с явной досадой). То меня заранее охватывает ужас при одной мысли, как мы будем сидеть три часа, ждать сначала первого, потом второго, потом компота, потом — чтобы расплатиться, а ты будешь злиться и стесняться позвать официанта… И потом, я оделась не для ресторана.
