* * *
– Сегодня у нас будет сеанс посложнее, – Елена Александровна пытливо посмотрела на Викторию, но та весело махнула рукой. – Я готова. Главное, что мне стало намного лучше. – Сегодня у вас наступит коренной перелом в сознании. Вы станете совсем другим человеком.
Виктория хотела спросить: "А разве это возможно?", но промолчала. Расслабьтесь…закройте глаза… вас обволакивает приятное тепло…
На Викторию накатили ласковые волны. Синие, светло-зеленые, прозрачные. Волны обволакивали теплом как мамины руки в далеком детстве, когда мама рассказывала ей на ночь сказки, прижимая к себе. "Мама", вспомнила Виктория и ей стало трудно дышать. – Для полного перерождения вам надо выпустить из головы все ваши черные мысли, освободиться от них. Они вам не нужны. Эти мысли мешают вам жить. Они уходят вместе с волнами, растворяются в воде и никогда не вернутся назад… Никогда… Вы всегда любили власть… Хотели быть первой… ради этой власти вы были готовы на все… абсолютно на все… Вы думали о том как стать первой, стать хозяйкой своей судьбы. Своего дела… Повторяйте за мной… за мной… Я очень любила своего мужа, у нас была хорошая семья, чудесный сын… – Хорошая семья, чудесный сын… – эхом откликнулась Виктория. – Но постепенно Андрей отдалился от меня, стал мешать…
Виктория хотела возразить, но язык её не слушался. – Андрей стал мне мешать, мешать… – Мне захотелось остаться одной, взять все в свои руки…
Как в тумане Виктория послушно повторяла услышанные слова. Ей казалось, что сознание её раздвоилось. И сейчас, на стуле, сидит не она, Виктория Кричевская, а другая посторонняя женщина, которая не имеет к ней никакого отношения. Она видела эту женщину как бы со стороны, чувствовала её, но прервать это невыносимое раздвоение не могла. – Я наняла киллера, медленно говорила Виктория, тяжело ворочая языком, – чтобы убить Андрея. Я видела его всего один раз: он высокий, худой. Сначала мне показалось, что он – левша, но потом я поняла – киллер одинаково владеет и левой и правой рукой. Он подслеповат, стреляет почти интуитивно, но никогда не промахивается. Лет ему двадцать пять – двадцать семь… Лицо простое… обыкновенное… На правой щеке большая родинка…
Через пятнадцать минут Елена Александровна подошла к Виктории и взяла её за запястье, пульс бился ровными толчками. Виктория спала глубоким безмятежным сном, сдвинув брови, но спустя какое-то время на её лице появилась улыбка. Елена Александровна вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь. Она села за свой стол в приемной и набрала номер телефона. Когда на том конце сняли трубку, она приглушенным голосом, отчетливо выговаривая слова, сказала: – Все в порядке. Она уснула. Да, она сказала то, что надо…
